Трафальгар. Люди, сражение, шторм
Шрифт:
На обоих кораблях британские экипажи принялись устранять повреждения такелажа. Капитан «Дефайенса» Филип Дарем, замерив глубину в пятнадцать морских саженей с песчаным грунтом, решил отдать правый якорь. Несмотря на то, что они вытравили полную длину каната, якорь не забрал. Было темно, Дарем занервничал и, "находясь вблизи Трафальгарской отмели, перерезал якорный канат и поставил паруса, из-за чего были потеряны якорь с канатом и буй с буйрепом". Находясь на ходу, он старался держаться поближе к своему призу, с которым всю ночь поддерживали связь с помощью рупора.
Второй лейтенант морской пехоты Томас Ривз (линейный корабль «Минотавр») поднялся на борт «Нептуно» с призовой командой из сорока восьми человек и вступил во владение. Одним из его команды был Уильям Торп, двадцатичетырехлетний ландсмен из Ковентри, который написал подробный отчет об этом деле. Они обезоружили плененных, положили под замок их огнестрельное
Капитан «Принца» Ричард Гриндалл отправил лейтенанта Уильяма Келли, подштурмана Питера Хэмбли и несколько человек принять командование «Сантисима-Тринидадом». Они произвели ремонт и приняли буксирную линию к двадцати трем часам. Как только ветер переменился, они двинулись на запад, прочь от берега. "Наша первая ночная работа на борту «Тринидада» заключалась в том, чтобы выбросить убитых за борт, количество которых составило 254 человека, и нескольких из 173 раненых, которые вскоре умерли". Сразу после сражения в трюме «Тринидада» было шестьдесят дюймов воды, а поскольку на борту было недостаточно британцев, чтобы взяться за эту работу, даже если бы они захотели, оставшиеся невредимыми испанцы всю ночь откачивали воду.
«Марс» и «Беллерофон» оставались под парусами недалеко от места сражения, производя ремонт. На «Монарке» испанская команда также занималась откачкой воды, поскольку до утра британская призовая команда состояла только из лейтенанта Эдварда Томаса, мичмана Генри Уокера и восьми человек с «Беллерофона».
«Тоннант» совершил поворот через фордевинд и начал убирать обломки с палубы. Команда тиммермана починила один из катеров, на котором Фредерик Хоффман был отправлен на «Ройал-Суверен», чтобы сообщить о состоянии судна и запросить буксировку, поскольку у «Тоннанта» был разбит руль. «Спартиат» отремонтировал свой такелаж, отправил группу людей на «Альхесирас», затем попытался взять «Тоннант» на буксир, но окончательно преуспел только в десять часов следующего утра.
Эдвард Кодрингтон отправил шлюпку на «Энтрепид» за Луи Энферне и его одиннадцатилетним сыном, в результате чего Огюст Жикель остался старшим из невредимых французских офицеров на корабле. Первый лейтенант Кодрингтона Джон Крофт возглавил солидную призовую команду, которая была усилена людьми с «Аякса» и «Африки». С помощью Жикеля они начали выносить тяжелораненых с французского корабля, опуская их в шлюпки с помощью ящика, прикрепленного к вымбовкам, снятым с кабестана. Касс Холлидей, штурман «Ориона», сообщил, что они подошли под корму «Энтрепида» "с тросом, чтобы взять его на буксир, но там не смогли закрепить его". Согласно его рассказу, Жикель намеренно перерезал буксирный трос, предположительно надеясь сбежать. Наконец, очень поздно ночью «Аяксу» удалось подать буксир на «Энтрепид», и они начали движение.
Таким образом, большинство кораблей осталось недалеко от места сражения, в то время как несколько отплыли на юг вместе с Коллингвудом на «Эвриале» и оказались в ловушке мелей. Подав, наконец, в двадцать один час сигнал флоту приготовиться к постановке на якоря, адмирал снова изменил свое решение. Двадцать минут спустя замеры лотом показали глубину тринадцать саженей. Возможно, он опасался, что, отдав якорь и вытравив канат, некоторые корабли могут сдрейфовать на берег или скалы. В темноте, не зная точно, где он находится, за исключением того, что близко к опасности, он продолжал движение. Каждые несколько минут опытный лотовый, стоя на носовом руслене, бросал лот и, вытаскивая лотлинь из темной воды, громко докладывал показания. Цветные флагдуки и кожаные марки (зубчики/топорики) разметки лотлиня помогали ему определить глубину в темноте. Мелководье наводило на мысль, что они находились недалеко от песчаной отмели, известной тогда как Пласер-де-Арена (ныне Пласер-де-Мека). Но существовала и худшая возможность: они могли приближаться к зловещим скалам Бахо-Асейтейра, расположенным в четырех-пяти милях к вест-тен-норду от мыса Трафальгар. Согласно записной книжке штурмана «Наяды» Гарри Эндрюса, над самыми опасными из них уровень воды составлял всего пять футов, а буруны распространялись на двести ярдов от них. Попасть в этот район было бы губительно.
«Эвриал» медленно продвигался вперед, замеряя глубины, которые разнились от тринадцати до двадцати двух морских
Наблюдая смену направления ветра, Коллингвуд должен был распознать еще один признак. На протяжении многих лет он провел значительное количество времени в блокаде Кадиса и должен был хорошо знать тамошнюю погоду. Возможно, он даже видел документ, который прочитал по крайней мере один из его капитанов.
В архиве Бедфордской ратуши хранится небольшая коллекция документов, которые когда-то принадлежали капитану Генри Бейнтану. Вместе со скопированными им копиями боевых приказов Нельсона там находится черновой журнал «Левиафана» с подмоченными страницами, завернутый в промасленную парусину. Это вахтенный журнал, который действительно находился на борту корабля во время Трафальгарской битвы и последовавшего за ней шторма, с замечаниями, быстро сделанными рукой каждого сменяющего друг друга вахтенного офицера. Есть также такие книги, как «Трактат о практической навигации и мореходстве» Уильяма Никельсона, современное руководство, написанное опытным шкипером торгового флота и опубликованное в 1792 году, и «Морской атлас Испании» Висенте Тофиньо 1789 года, проект, над которым в молодости работал Дионисио Гальяно. Карты являются прекрасным продуктом эпохи Просвещения, сам их вид внушает уверенность в их точности. Бейнтан оставил письмо, аккуратно вложенное в этот том. Оно было отправлено ему 6 апреля 1804 года, как раз перед тем, как он покинул Англию, чтобы присоединиться к эскадре адмирала Нельсона в Средиземном море. Автор приложил акварельный набросок, показывающий, как Джервис и Нельсон блокировали Кадис в 1797 году, и отмечающий скалу, которая не была показана на картах, но была обнаружена, когда испанский корабль налетел на нее при попытке прорвать блокаду. Скала и пеленга с нее на известные ориентиры были тщательно скопированы Бейнтаном с этого наброска на карту подходов к Кадису Тофиньо. Это убедительно свидетельствует о том, что в 1804 и 1805 годах Бейнтан пользовался этим атласом в Средиземноморье.
Но был и другой документ, который тот же автор передал Бейнтану, полагая, что он может оказаться полезным, и который внезапно стал чрезвычайно актуальным ближе к полуночи 21 октября. Это было «Предостережение о штормовом ветре в заливе Кадис», являвшееся "копией меморандума, выданного флоту" во время предыдущей блокады Кадиса. Оно начиналось так: "Люди, несведущие в навигации на побережье между мысом Трафальгар и мысом Сент-Мэри, очень встревожены мыслью о шторме с юго-западного направления, и из-за отсутствия надлежащих знаний о том, как возникают эти штормы, у них часто возникают трудности". Затем шло предупреждение: "Шторму всегда предшествует южный ветер за шесть или восемь часов; и в то же время крупная зыбь приходит с запада". Только что произошло соединение южного ветра с западной зыбью, которое, согласно этому предостережению, было очень опасным знаком. Гарри Эндрюс, штурман фрегата «Наяда», переписал этот же меморандум в свою записную книжку, так что знание о нем, возможно, было широко распространено во флоте Коллингвуда. Тем, кто мог прочесть знаки, на которые указывал документ, примерно в час ночи 22 октября стало ясно, что надвигается юго-западный шторм и что у флота есть около семи часов, чтобы попытаться обеспечить свою безопасность.
Далее меморандум объяснял, что инстинкт неопытных капитанов толкал их на то, чтобы направиться на юг и попытаться пройти Гибралтарский пролив. Но при сильном юго-западном ветре это стало бы чрезвычайно затруднительным, и потребовалось бы около тридцати миль свободного пространства, чтобы обогнуть мыс Трафальгар. Мели вокруг него были опасными, пожалуй, самыми опасными в этом районе. Если бы вам удалось обогнуть мыс, вы все равно оказались бы незащищенными, на больших глубинах, которые невозможно измерить, и повергнутыми опасности из-за скал, простирающихся мористее мыса Тарифа. Лучшим маневром было бы направиться на север, воспользовавшись ранней фазой шторма, когда ветер дул от направления чуть западнее южного. Если вы двинетесь быстро и будете править как можно западнее, то, учитывая дрейф четыре румба, ваш реальный курс приведет вас в Айямонте или в Уэльву. В обоих районах регулярные замеры глубин позволят точно оценить расстояние до относительно безопасной береговой линии.