Трафальгар. Люди, сражение, шторм
Шрифт:
Второй лейтенант морской пехоты «Минотавра» Томас Ривз поднялся на борт «Нептуно» с призовой командой из сорока восьми человек и в семнадцать тридцать принял над ним командование. Он отправил Миранду на борт «Минотавра», чтобы тот передал шпагу Вальдеса капитану Чарльзу Мэнсфилду, и с ним еще одного лейтенанта и двадцать пять человек. Затем они разоружили остальных пленников, поместив их под замок, и поставили караул у крюйт-камеры.
Битва была почти закончена, но не принявшие до сих пор активной роли в ней
Второй из трех бортовых залпов «Принца» сбил оставшиеся мачты «Ашилля», которые упали на палубу. Пламя охватило паруса и перекинулось на шлюпки. Теперь весь корабль был охвачен огнем, и взрыв его крюйт-камеры остался лишь вопросом времени. Поняв, что положение отчаянное, оставшиеся канониры 36-фунтовой батареи «Ашилля» поднялись на верхнюю палубу и стали бросать в воду те обломки, на которых можно было держаться на воде, а затем прыгали вслед.
Среди тех, кто все еще оставался внизу, была женщина лет двадцати пяти по имени Жанна Конан. Она была женой марсового и работала в крюйт-камере. Когда стрельба прекратилась, она поднялась на нижнюю палубу и попыталась добраться до главной палубы в поисках мужа, но обнаружила, что все трапы разрушены. Когда она лихорадочно пыталась найти выход наверх, то услышала сверху крики: «Пожар!» Огонь полыхал и внизу, заблокировав ее на нижней палубе. Не находя никого, кто мог бы ей помочь, она перебегала с места на место среди растерзанных тел и умирающих людей. Наконец, несколько пушек с главной палубы провалились сквозь обгоревшие доски, позволив ей выбраться через орудийный порт кондуктoрской кают-компании и по вант-путенсам пробраться к перу руля, где она и осталась, так как не умела плавать. Позже она говорила, что молилась о том, чтобы корабль взорвался и положил конец ее страданиям.
Кэптен Гриндалл спустил шлюпки «Принца» на воду, чтобы спасти как можно больше членов экипажа «Ашилля», после чего отвел свой корабль на безопасное расстояние. Британская шхуна «Пикл» и куттер «Энтрепренант» также пришли на помощь и спустили свои шлюпки. Фрегат «Наяда» отправил три шлюпки "под руководством лейтенанта Мейнуоринга, подштурмана Хью Монтгомери и мичмана Марка Энтони, которые спасли около 190 человек, среди которых был хирург, сообщивший мистеру Энтони, что, когда он покидал корабль, внизу было около 300 раненых". Но поскольку корабль должен был вот-вот взорваться, только самые отважные подошли к нему на расстояние двухсот ярдов, чтобы спасти тех, кто мог доплыть до них.
В семнадцать тридцать «Ашилль» взорвался. Дезире Кламар, суб-лейтенант, написавший один из официальных отчетов, сказал, что "взрыв был не очень сильным, поскольку мы приняли меры предосторожности и затопили большую часть пороха", но на других он произвел впечатление. Один из офицеров «Дефенса» писал: "Корпус взорвался облаком дыма и огня. Столб яркого пламени поднялся на значительную высоту и превратился в огромный шар, превратившийся на несколько секунд в огромное дерево, объятое пламенем, испещренное множеством темных пятен, состоявших из кусков дерева и тел людей".
Когда эта колонна рухнула в воду, шлюпки подошли ближе и спасли всех, кого смогли найти в сгущавшихся сумерках. Жанна Конан продолжала цепляться за перо руля до тех пор, пока свинец, которым была облицована кромка гельмпорта, не расплавился и не начал капать на нее. Кожу стало обжигать сквозь одежду, она
Гарри Эндрюс, штурман «Наяды», писал: "Лейтенант Мейнуоринг и мистер Энтони находились на расстоянии кабельтова от места взрыва и вернулись к нам только в 01:30 ночи, чему мы были очень рады, так как уже отчаялись увидеть их; но они вернулись невредимыми".
Этот взрыв ознаменовал конец сражения. Вскоре после этого Эсканьо повернул свой флагманский корабль домой, за ним последовали одиннадцать кораблей, некоторые из которых были серьезно повреждены, фрегаты и два брига. Битва продолжалась около пяти с половиной часов и официально унесла жизни 449 британцев; 1214 человек были ранены, и десятки, возможно, даже сотни, умрут от ран в ближайшие дни и недели.
Потери французов и испанцев невозможно подсчитать, поскольку мы не знаем, сколько французов сражалось, а судьба экипажей некоторых кораблей неясна. Возможно, в тот день погибли две тысячи французов. Что касается испанцев, то историк Феррер де Коуто приводит правдоподобную цифру в 1022 убитых в бою (не считая тех, кто умер от ран или впоследствии утонул); наши собственные предположения, основанные на цифрах, основанных на докладах британцев с захваченных испанских кораблей, составляют около 860. К концу сражения у англичан было около 11 230 пленных, многие из которых были ранены. Семнадцать кораблей были захвачены, а один взорван. Возможно, это число на два корабля меньше, чем хотел Нельсон, но по меркам той эпохи оно было потрясающим. Предыдущим рекордом для современных действий флота было семь захваченных и четыре уничтоженных корабля в битве при Ниле.
Наблюдая с крыши высокого здания в Кадисе за сражением, еще не зная, что его отец уже мертв, Антонио Галиано увидел в гибели «Ашилля» пугающее предзнаменование:
Было уже очень поздно. Вдруг на горизонте появилось огромное зарево и словно нарисовались посреди этого ужасного великолепия очертания корабля. Свет исчез, и послышался звук взрыва — далекого, но очень мощного. Не оставалось сомнений, что взорвался корабль. Естественно, хотя и безосновательно (и ошибочно), я поверил, что это корабль моего отца потерпел эту ужасную катастрофу. Я бросился вниз по лестнице и бежал из башни, охваченный ужасом и страхом.
ЧАСТЬ III
ШТОРМ
Глава 17
Опасности подветренного берега
"На якорь, Харди, на якорь!"
Осторожность хирурга Битти, сообщившего об этом повторяющемся приказе в своем подробном отчете о смерти Нельсона, стала его вкладом в ожесточенную и продолжительную полемику. В 1820-х годах, когда война с Наполеоном закончилась и писались о ней истории, споры о том, как велась битва, были сдержанными по сравнению с шумихой вокруг того, что произошло сразу после сражения.