Трафик. Психология поведения на дорогах.

Вандербильт Том

Возьмем нашу речь — одну из фундаментальных определяющих человека характеристик. Чаще всего в машине мы молчим. Мы не можем пользоваться своим обширным словарем или богатой мимикой. Язык трафика ограничен — из соображений безопасности и экономии — небольшим количеством сигналов, формальных и неформальных, несущих в себе лишь самый простой смысл. Исследования показали, что многие из них, в особенности неформальные, часто воспринимаются неправильно, особенно новичками {8} . Вот лишь один пример. Преподобный Дэвид Роу, возглавляющий приход в Фейрфилде, зажиточном районе Коннектикута, — как это ни странно, ярый фанат неопанк-группы Green Day. Как-то раз он проехал мимо другой машины со стикером Green Day на бампере {9} . Он приветственно посигналил, однако получил в ответ оскорбительный жест. Нет нужды говорить о том, как это его взбесило.

{8}

Renge K.Effect of Driving Experience on Drivers’ Decoding Process of Roadway Interpersonal Communication // Ergonomics, Vol. 43, N 1 (1 января 2000 г.), с. 27–39.

{9}

Это наводит на мысль, нужно ли в потоке общение, не связанное с самыми важными вопросами дорожного движения. Как заметил немецкий социолог Норберт Шмидт-Реленберг: «Можно сказать, что сотрудничество в потоке направлено не на достижение позитивного

исхода, а скорее на избегание негативного: каждый участник системы пытается добраться до точки назначения с минимальным напряжением. Таким образом, трафик становится вещью в себе; чем меньше ее участники контактируют друг с другом, по своей или чужой воле, тем лучше: основное условие работы системы — принцип минимизации контактов». Иными словами, нам не только не стоит гудеть, обращаясь к машинам со стикерами Green Day, — нам, прежде всего, не стоит вешать на свои машины наклейки. Schmidt-Relenberg N.On Sociology of Car Traffic in Towns // Transport Sociology: Social Aspects of Transport Planning», ed. Enne de Boer. Oxford, N. Y. : Pergamon Press, 1986, с. 122.

Даже формальные сигналы порой кажутся нам недостаточно понятными. Например, перед нами едет автомобиль с включенным указателем поворота — что это значит? Планирует ли водитель поворачивать или просто забыл выключить «поворотник»? К сожалению, чаще всего у нас нет возможности спросить об этом самих водителей. В результате мы раздраженно восклицаем про себя: «Да будешь ты поворачивать или нет?» Вы не можете ни задать этот вопрос, ни получить ответ. Раздраженные неспособностью говорить, мы начинаем яростно жестикулировать или подавать звуковые сигналы, то есть совершать действия, которые водитель, нарушающий правила, может интерпретировать неправильно. В какой-то момент вы можете услышать обращенный к вам сигнал и сразу же начнете защищаться и яростно реагировать («Ну что еще?!»), хотя на самом деле вас просто хотели предупредить о том, что вы забыли закрыть крышку бензобака.

Дорожное движение наполнено примерами подобной «асимметрии» в общении. Это слово — «асимметрия» — использует для описания сути происходящего на дорогах Джек Кац, социолог из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, автор книги «Как проявляются эмоции» [10] . «Вы можете многое увидеть, но вас никто не слышит, — объясняет Кац. — По сути, вы становитесь немым. Вы можете кричать сколько угодно, но на ваши крики никто не обратит внимания».

10

Katz J.How Emotions Work. University of Chicago Press, 1999.

На подобную «асимметрию» можно взглянуть и иначе. Вы часто видите, как другие водители совершают ошибки, однако значительно реже замечаете недочеты, которые допускаете сами. (Бывший мэр колумбийской столицы Богота нашел для таких ситуаций отличное решение. Он нанял мимов, которые стояли на перекрестках и молча высмеивали водителей и пешеходов, нарушающих правила дорожного движения {10} .) Водители также проводят б'oльшую часть времени, глядя на заднюю часть других машин, стоящих перед ними, что с культурной точки зрения ассоциируется с подчинением {11} . Трафик приводит к развитию односторонней коммуникации: вы видите кучу водителей, которые не могут видеть вас. «Это напоминает попытку поговорить с человеком, идущим перед вами, а не стоящим к вам лицом, — говорит Кац. — Мы смотрим в спины других, но человек привык к тому, что эффективная коммуникация строится совсем иначе».

{10}

Caballero M. C.Academic Turns City into Social Experiment // Harvard University Gazette, 11 марта 2004 г.

{11}

Кац предполагает, что именно по этой причине мы награждаем других водителей нелестными эпитетами и показываем оскорбительные жесты.

По мнению Каца, подобная немота приводит людей в бешенство. Мы отчаянно хотим что-то сказать. В ходе одного исследования сиде­вшие в машине ученые притворялись, что оценивают ощущения водителей, связанные со скоростью и дистанцией. На самом же деле выяснялось, каким образом участники исследования реагируют на гудок другого водителя. Для этого автомобилистов просили остановиться перед сигналом «Стоп» и начинали объяснять условия эксперимента. В это время начинал сигналить специально подъехавший сзади автомобиль. Более трех четвертей участников эксперимента реагировали словесно, хотя было очевидно, что сигналящий водитель их не услышит {12} .

{12}

McGarva A. R., Steiner M.Provoked Driver Aggression and Status: Field Study // Transportation Research F: Psychology and Behavior, Vol. 167 (2000), с. 167–179.

Когда вас «подрезают», это воспринимается как грубый или даже враждебный жест. При этом практически нет никакой возможности показать оскорбившему вас водителю, насколько он был неправ {13} : из-за большой интенсивности движения это вряд ли кто-то заметит. Никто, кроме вашего пассажира, не покачает головой в унисон с вами и не воскликнет: «Ну что же он творит?» В данной ситуации возможны как минимум два варианта ответной реакции. Первый — ускориться и, в свою очередь, подрезать оскорбившего вас водителя, чтобы «преподать ему урок». При этом нет никакой гарантии, что нарушитель осознает свой проступок (и поэтому ваш урок превратится в провокацию) или готов воспринять вас как «учителя». Даже если ваш урок удался, он не принесет вам никакой пользы в будущем. Можно использовать «неформальный» сигнал, например показать другому водителю оскорбительный жест (так, в Австралии в последнее время популярной стала демонстрация мизинца — она дает другому водителю понять, что превышение скорости или другие проявления агрессивного вождения представляют собой акт компенсации за недостаточно развитые мужские репродуктивные органы {14} ). Но, по словам Каца, это имеет смысл лишь тогда, когда второй человек видит ваш оскорбительный жест. Кроме того, он просто может ответить вам тем же.

{13}

А если бы наши сигналы были более осмысленными? Несколько лет назад перед началом автомобильного шоу в Токио дизайнер японского подразделения Lexus Саймон Хамфрис сообщил мне в электронном письме, что Toyota Motor Company планирует показать новый тип автомобиля (под кличкой POD), снабженный «ярко выраженной системой контроля деятельности». Помимо обычных сигналов, такая машина оснащалась и набором дополнительных. Так, фары становились более «очеловеченными» — к ним добавлялись «глаза» и «брови», антенна могла «вилять», а для демонстрации эмоций водителя могли использоваться различные цвета кузова. «Автомобили используются все чаще, а общий объем трафика растет, — написано в патентной заявке на автомобиль, поданной в США, — и машины, способные выразить эмоции вроде смеха или плача (подобно людям или животным), могут создавать радостную и естественную атмосферу, а не просто составлять скопище бездушных устройств». Одна немецкая компания даже выпустила на рынок модель автомобиля под названием Flashbox, в которой используются сигналы, обознача­ющие «извинение» или «беспокойство». Разумеется, дополнительные сигналы создают множество новых проблем. Для начала каждый участник движения должен выучить их. Чем больше информации в потоке, тем больше времени требуется на ее обработку. Получатель сигнала «улыбка» может

не понять, почему ему адресован этот знак в ситуации, когда достаточно просто погудеть. А мигание сигналом «гнев» может привести к новому витку насилия.

{14}

Один австралийский водитель был оштрафован за то, что в ответ на оскорбительный жест со стороны женщины (она показала ему мизинец) он ударил пластиковой бутылкой с водой по ее ветровому стеклу. Он заявил, что такой жест с ее стороны был проявлением «сексуальной агрессии», куда более оскорбительным, чем демонстрация среднего пальца. По его словам, «к среднему пальцу уже все привыкли, а это что-то новенькое, но уже достаточно знакомое всем для того, чтобы вы почувствовали себя уязвленным». Brouithwaite D.Driver Points to Ad Campaign for His Digitally Enhanced Road Rage // The Sydney Morning Herald, 1 ноября 2007 г.

И, наконец, часто бывает попросту невозможно показать другому водителю, что он ведет себя неправильно. При этом мы начинаем беситься, даже при отсутствии аудитории. Кац полагает, что мы участвуем в своего рода театрализованном представлении в своей машине, гневно разыгрывая «моральные драмы {15} » (в которых выступаем в роли жертв, а затем и «героев-мстителей») внутри более широкомасштабного дорожного эпоса. Нам недостаточно просто подумать что-то плохое о другом водителе. В сущности, мы начинаем злиться оттого, что наблюдаем за своей злобой со стороны. «Озлобленный водитель» {16} , по мнению Каца, «становится волшебником во власти собственной магии». Иногда, как считает ученый, действуя внутри «моральной драмы» и пытаясь создать некий «новый смысл», мы ищем какие-то неблаговидные факты об обидевшем нас водителе (например, ускоряемся, чтобы внимательно его рассмотреть), параллельно прокручивая в голове список потенциальных злодеев (например, женщин, мужчин, подростков, стариков, водителей грузовиков, демократов, республиканцев, «идиотов с мобильными телефонами» или, на крайний случай, просто «идиотов») перед тем, как наша внутренняя драма найдет свое разрешение.

{15}

Более подробный рассказ об исследовании Каца, посвященном гневу в дороге, можно найти в книге: Katz J.How Emotions Work. Chicago : University of Chicago Press, 1999, в частности, в первой главе под названием Pissed Off in L. A. («Раздраженный в Лос-Анджелесе»).

{16}

Там же, с. 48.

Это представляется мне одной из разновидностей того, что психологи называют «фундаментальной ошибкой атрибуции»: мы формируем мнение о личности человека на основании его действий. А в рамках так называемого «эффекта актера-наблюдателя» {17} мы оправдываем собственные действия тем, что они совершались в определенных обстоятельствах. Маловероятно, что вы смотрите на себя в зеркало заднего вида и думаете: «Что за идиот сидит за рулем моей машины?» Психологи предполагают, что эффект актера-наблюдателя может быть следствием нашего желания контролировать сложные ситуации {18} , такие как движение в плотном потоке. Кроме того, нам куда проще проклинать «тупого водителя», подрезавшего нас, чем детально анализировать причины, по которым он это сделал.

{17}

См. статью: Ross L. D.The Intuitive Psychologist and His Shortcomings: Distortions in Attribution Process // Advances in Experimental Social Psychology, Vol. 10, ed. L. Berkowitz. N. Y. : Random House, 1977, с. 173–220.

{18}

Как пишут Томас Бритт и Майкл Гэррити, «люди будут, скорее всего, ошибаться, считая, что оскорбительное или опасное поведение вызвано внутренним локусом контроля — это дает им возможность чувствовать хотя бы какую-то степень контроля над событиями в процессе вождения». Attributions and Personality as Predictors of Road Rage Response // British Journal of Social Psychology, Vol. 45 (2006), с. 127–147.

На другом уровне мышления (если не принимать во внимание национальный или классовый шовинизм) это помогает нам понять, почему у автомобилистов во всем мире есть свои предубеждения по поводу способностей к вождению у представителей других народов: «Албанцы — ужасные водители», — говорят греки. «Хуже всего водят машины голландцы», — полагают немцы. С жителями Нью-Йорка лучше и не затевать разговор о том, как водят машины в соседнем Нью-Джерси. Мы склонны к фундаментальной ошибке атрибуции даже в отношении средств передвижения. Исследования показали, что когда велосипедисты нарушают правила дорожного движения, то они выглядят в глазах водителя безбашенными анархистами; если же нарушителями оказываются другие водители, то их действия обычно объясняются стечением обстоятельств {19} .

{19}

Этот факт стал известен после того, как группа ученых из британской Лаборатории исследований на транспорте провела серию интервью с водителями, в ходе которых производилась оценка поведения велосипедиста и автомобилиста в различных дорожных ситуациях. Они пришли к такому заключению: «Непредсказуемость поведения велосипедистов, по мнению водителей, определялась отношением и незнанием правил, а не сложностью ситуаций, с которыми велосипедисты сталкивались на дороге (иными словами, водители руководствовались предубеждениями, а не оценкой ситуации). Несмотря на то что сами водители порой не представляли себе, как нужно правильно реагировать в определенных ситуациях, они никогда не ссылались на ошибки в восприятии или уровень профессионализма (как свои собственные, так и присущие другим автомобилистам). Подобный подход к определению степени ответственности наглядно характеризует, каким образом люди воспринимают поведение тех, кого относят к своей социальной группе». Basford L., Davies D., Thomson J. A., Tolmie A. K.Drivers’ Perception of Cyclists // TRL Report 549: Phase I — Qualitative Study. Crowthorne : Transport Research Laboratory, 2002.

Как минимум отчасти этот гнев призван поддерживать наше само­ощущение — еще одна человеческая черта, которая теряется в потоке дорожного движения. Водители ассоциируются с моделью своего транспортного средства (довольно грубый стереотип) и обезличенным номером. Мы пытаемся найти проблески смысла в этом море анонимности: вспомните о том, как приятно вам видеть машину из своего города на другом конце континента. (Исследования показали, что люди чаще всего мягче относятся к человеку, родившемуся с ними в один день {20} .) Некоторые водители, особенно в США, пытаются показать себя с помощью персонализированных и довольно тщеславных номерных знаков, но возникает вопрос: неужели вы хотите, чтобы вся ваша жизнь была отражена в нескольких буквах номера? Не говоря уже о том, насколько странно выглядит такое отчаянное стремление продемонстрировать окружающим вас незнакомым людям, кто вы такой! Американцы еще любят наклеивать дешевые стикеры на бамперы своих дорогих машин — например, шутливо сообщая: «Моя вторая машина — Porsche» или с помощью стикера MV11 демонстрируя любовь к дорогим курортам. Немцы себе такого никогда не позволяют.

{20}

См.: Miller D. T., Downs J. S., Prentice D. A.Minimal Conditions for Creation of Unit Relationship: Social Bond Between Birthday Mates // European Journal of Social Psychology, Vol. 28 (1998), с. 475–481. Эта идея была также рассмотрена в интересной работе: Jenness J. W.Supporting Highway Safety Culture by Addressing Anonymity. AAA Foundation for Traffic Safety, 2007.