Трактат об удаче (воспоминания и размышления)
Шрифт:
Зарекался не мельтешить, а вылез на широкую (!) публику со своим эрзацем [144] …
Но не прошло и пятилетки, как опять потянуло на старое… Как же поступить с истиной «не мельтеши»?
Когда я поделился своими сомнениями на эту тему со старым другом и персонажем первой книги Владимиром Мовчаном, он, во-первых, упрекнул меня в явной недооценке собственных акций, а, во-вторых, привел неотразимый аргумент в пользу продолжения литературной деятельности:
144
Эрзац –
– Не спорю: книги этих ребят, может быть, и лучше. Но о нас с Федоровым [145] они не писали и точно не напишут…
Имеются еще два аргумента, на основе которых я категорически отношу истину «не мельтеши» к разряду «очень спорных»: нарушая ее, я большого вреда отчизне не приношу, а удовольствие от этого получаю.
Оставаться самим собой
Как-то молодая журналистка Анна Солодуха брала у меня предъюбилейное, а значит, доброжелательное интервью. Приведу из него всего две строчки:
145
О В. И. Федорове см. в разделе «Дегустация первого блина».
– В чем заключается секрет вашего карьерного успеха?
– Я всегда оставался самим собой [146] .
Оставаться самим собой можно, если ты уверен в себе. Когда не трусишь, когда уверен в собственных силах, а если не уверен, то готов на жертвы.
У меня было сложное отношение к бизнесмену и миллиардеру Михаилу Ходорковскому. Но я снимаю шапку перед Ходорковским-человеком, личностью, который остается самим собой, несмотря на СИЗО, зону и карцер.
146
Солодуха А. Евгений САПИРО: «Я всегда оставался сам собой». Газ. «Новый Компаньон». 2004, 27 янв.
В том интервью я был не совсем точным. Я не всегда оставался самим собой. Это произошло только после защиты докторской диссертации. А до получения «искомой степени» было всякое: и легкий подхалимаж, и унизительное высиживание часами в приемных оппонентов и прочих «больших людей»…
Когда к моему партбилету прибавился диплом доктора наук, я почувствовал себя одетым в легкий, но бронежилет. Защиту от танковых орудий он не обеспечивал, но на танки я и не бросался. А пули, выпущенные деятелями мелкого калибра, мою двухслойную защиту не пробивали. Под ее прикрытием я мог позволить вести себя достойно, не разрешая недалеким святошам учить меня жить и никому – вытирать о себя ноги.
Если кому не понятно, при чем здесь партийный билет члена КПСС, поясняю. Например, позволил я себе на лекции покритиковать нашу систему использования научных достижений. Без ярости, конструктивно, не острее, чем в докладе ЦК КПСС, но с подробностями. И секретарь парткома объединения, где я эту лекцию
– Нет, это вы не правы. Я свое мнение подтверждал аргументами и примерами, а вы – лозунгом.
– Это мнение коммуниста.
– Покажите, пожалуйста, ваш партбилет.
– Зачем?
– Хочу убедиться, что он более красный, чем мой.
…
Какова в этих случаях реакция зала, думаю, вы догадались. В девяноста процентах из ста народ безмерно счастлив, когда на его глазах «вставляют фитиль» не очень почитаемому начальнику (от почитаемых подобных оценок слышать не приходилось).
Тем более независимо я вел себя в «эпоху Ельцина», понапрасну не атаковал, но на контратаках играл остро.
И дело здесь не столько в моей личной отваге, чувстве собственного достоинства, сколько в атмосфере того времени, когда быть самим собой считалось хорошим тоном.
В 1999 году я один раз нарушил заповедь оставаться самим собой. Принимая участие в выборах в Государственную думу, почувствовал, что проигрываю и… «завибрировал». Позволил себе то, что не позволял на предыдущих трех выборах: стал угодничать. Нет, не перед отдельными «физическими лицами», а перед всеми своими избирателями. Но от этого было не менее противно…
Может быть, потому, что сам не без греха, я не осуждаю многих своих коллег по Совету Федерации, которые быстро трансформировались из «демократов» в поклонников властной вертикали. Сегодня это условие политического выживания, а жить хочется…
И все же, несмотря на все разочарования, мое отношение к заповеди «быть самим собой» – положительное. Ее не так легко придерживаться на извилистом жизненном пути, но если постараться, если контролировать себя, то можно.
Глава 4
Психология удачи
Независимо от того, какой науке посвящен трактат, его автор обычно формулирует определенные вопросы, а затем с большим или меньшим успехом пытается на них ответить. Если речь идет о психологии, то эти вопросы касаются, как сказано в учебниках, «происхождения, развития, функционирования и закономерности психической жизни человека».
Своим появлением слово «психология» обязано греческому «psyche» (душа), что допускает трактовку этой науки как стремление разложить по полочкам то, что творится в человеческой душе.
Ответственно заявляю: на это я не претендую. Мои многолетние попытки объяснить себе истоки многих человеческих поступков давно потерпели фиаско. Максимум, что я себе позволяю, – это иногда заглянуть в душу и поинтересоваться: что же там временами творится? В чью душу? Преимущественно – в чужую. Но, учитывая заявленную выше приверженность к балансовому методу, иногда – в свою.
Вопрос: что будем в душе высматривать?
Если заявлено, что книга посвящена деловой удаче (или неудаче), то по этой части в душе прячется много любопытного: ради чего человек стремится к успеху? стоит ли этот «товар» затраченных нервов (а у кого имеется совесть – ее угрызений)? всегда ли, поднимаясь на эту скалу с отрицательным уклоном, человек ведает, что творит?