Трапеция
Шрифт:
секунд вернулся с бутылкой.
Налив виски в бумажный стаканчик, Марио решительно протянул его Анжело.
– Выпей. Давай, дядя Анжело, я настаиваю.
– Не хочу, – Анжело оттолкнул его руку.
– Или ты выпьешь сам, или я зажму тебе нос и волью силой, – скомандовал
Марио. – А потом ты переоденешься. У нас полно дел перед вечерним
представлением.
Анжело проглотил виски и мучительно закашлялся. Глаза его оставались
затуманены, но в них уже появились проблески
гримасой допил остатки. Руки у него все еще тряслись, однако голос окреп.
– Да, – сказал он, кашляя. – Все в порядке. Спасибо, Мэтт, я…
Он тяжело сглотнул, но продолжал:
– Пойду переоденусь. Надо заняться приготовлениями.
– Боже, – вдруг охнул Томми. – Стелла. Никто не сказал Стелле. А Джонни уехал
в… уехал с Папашей Тони.
Он посмотрел на дрожащего Анжело, вцепившегося в руку Марио, и понял, что
остается единственным добровольцем.
Шагая к шатру, где переодевались женщины, Томми сообразил, что
представление продолжается, а музыка и аплодисменты звучат все так же
громко. Неужели вся публика – вампиры? Как они могли увидеть такое и просто
забыть? Как могут смотреть на прыжки клоунов и смеяться, будто ничего не
случилось?
Он нашел Стеллу возле входа и – даже в расстроенных чувствах – ощутил
облегчение: она избавила его от необходимости общаться с матроной и просить
передать словечко Стелле Гарднер. Томми не мог зайти в шатер, даже
приходись он Стелле мужем. Она в одиночестве маячила возле шатра – хрупкая, почти детская фигурка в старом сером вельветовом пальто поверх платья. Но
тот факт, что она сохранила достаточно здравого рассудка, чтобы одеться
полностью, в то время как Джонни и Томми только натянули штаны и обувь
поверх трико, немного его подбодрил.
Подбежав к нему, Стелла ухватила его за руку.
– Томми, он в порядке? Что случилось? Он сломал шею? Джонни не успел мне
рассказать… Одна из девочек сказала, что его забрали в больницу. Что с ним?
Такую новость нельзя было смягчить, так что Томми и не пытался.
– Он умер, Стел. Он был уже мертв, когда падал.
– Нет! – выпалила Стелла и перекрестилась. – Господи, бедный Анжело…
– Он очень переживает, – и Томми крепко ее обнял.
Они стояли, прижавшись друг к другу, – двое пришельцев, выброшенные за
пределы своего причудливого мира.
Затем Стелла высвободилась странным, очень взрослым жестом и тихо
произнесла:
– Марио надо оставаться с Анжело, а Джонни уехал с те… с Папашей Тони. Но
надо сказать Джо и Люсии. Давай отправим им телеграмму, пока они не
услышали по радио или как-нибудь еще. Или…
жутко получить одну лишь телеграмму. У тебя есть деньги? Я ей позвоню и…
постараюсь рассказать помягче.
Томми впервые осознал, что внутри этой юной девушки кроется стальной
стержень. Он порылся в карманах – нашлось только несколько монеток.
– На звонок в Калифорнию не хватит. Придется или звонить за счет абонента, или попросить денег у босса.
– Надо еще кому-то сообщать?
– Лисс, – сказал Томми. – Могу посмотреть номер в записной книжке Марио. Она
живет в Сан-Франциско…
– Нет, – Стелла мотнула головой. – Лисс ждет ребенка. Если я ей позвоню или мы
отправим телеграмму, она слишком огорчится. Я скажу Люсии, а уж Люсия
сообщит ей. Побегу искать платный телефон… Нет, стой, Вуди должен
разрешить мне позвонить из офиса…
– Ради такого случая? Конечно, разрешит. Пойти с тобой?
– Нет, лучше побудь с Марио и Анжело.
Он посмотрел ей вслед – девушке, похожей на ребенка в своем потрепанном
пальто – и направился в шатер, где переодевались мужчины, мысленно
подготавливая себя к предстоящему.
Это походило на кошмар, который никак не желал кончаться. От всех мужчин
исходило молчаливое, болезненно очевидное сочувствие, смешанное с
любопытством. Анжело пришлось общаться с полицией и даже подписать
разрешение на вскрытие, которое должно было определить, умер Папаша в
результате падения или же от остановки сердца или теплового удара.
Анжело сперва заартачился.
– Нет, нет, я не буду этого делать! Он уже умер! Неправильно его еще и резать!
Только после разговора с капелланом, католическим священником, он, хоть и
неохотно, поставил свою роспись. Томми, улучив момент, шепнул Марио, что
Стелла позвонила семье.
Подошел и прошел час ужина, но ни у кого из Сантелли не было ни времени, ни
желания идти в столовую. Надо было заполнять бумаги. Капеллан оставался с
Анжело, помогая ему пройти все эти жуткие формальности. Снова вернулась
полиция, чтобы задать Анжело еще несколько вопросов – на этот раз, к счастью, в офисе, вдали от любопытных глаз и ушей. Для Томми опрос еще более усилил
нелепость и даже неприличность происходящего, когда невзрачно одетые
детективы спросили их всех, в каких отношениях был Анжело со своим отцом. В
довершение всего этот вопрос в не самой вежливой форме задали и самому
Анжело.
– Ну что, Сантелли? Как вы относились к старику, а? Часто ссорились?
Лицо Анжело все еще было серым и искаженным.