Трапеция
Шрифт:
не уступающее в силе и гибкости молодому человеку, взлетело вместе с
трапецией и сделало два стремительных хлестких оборота. Потом руки Папаши
встретились с руками Анжело.
Томми, поглядев, как они раскачиваются вместе, поймал трапецию и
приготовился по знаку Марио подать ее обратно. Парень прошептал сверху:
– Слава тебе Господи. Хорошо, Том. Раз, два…
А потом время замедлило свой ход. Томми видел, как руки и запястья
расцепляются, соскальзывают – медленно и страшно.
остался лежать неподвижно.
С трибун раздались приглушенные восклицания. Конферансье, начавший уже
торжественно представлять Марио, перешел на быструю скороговорку о других
гимнастах, а оркестр заиграл «Марш игрушек», служивший в Вудс-Вэйленде
своеобразным сигналом бедствия. В манеж высыпала труппа клоунов-акробатов.
Томми действовал без раздумий. Он бросил трапецию и соскользнул вниз по
канату. Марио почти тут же оказался рядом.
– Можно его снять, или надо сетку спускать? – спросил он тихим напряженным
голосом. – Хорошо, что у тебя хватило ума просто не прыгать вниз. Если он там со
сломанной шеей…
С другого конца аппарата прибежали Джонни и Анжело, и Марио осекся.
– Эй, подсадите-ка меня…
Но к сетке уже спешила путешествующая с цирком медсестра.
– Нет, – быстро сказала она, – нельзя его просто стягивать… Если повреждены
спина или шея, вы можете сделать хуже. Поднимите меня, мистер Сантелли.
Анжело, кажется, пребывал в шоке. Игнорируя просьбу медсестры, он повторял:
– Он, наверное, потерял сознание. Просто обмяк, и я его не удержал. И так
падал…
Марио обхватил медсестру за талию и без усилий подсадил в сетку.
Побалансировав секунду, она склонилась над Папашей – Томми услышал, как она
охнула. Потом медсестра кивком подозвала их к себе, и Марио с белым лицом
вскарабкался в сетку.
– Позовите рабочих. Томми, помоги его поднять…
– Он в порядке? Папаша? Эй, Папаша…
Папашу спустили на землю, Анжело упал на колени рядом с отцом. Но бутафор
уже укутывал фигурку в золотых трико, серую, какую-то странно маленькую, в
одеяло.
– Он мертв, мистер Сантелли, – мягко сказала медсестра.
– Боже, нет… ah, Dio…
Томми показалось, что Анжело сейчас опрокинется вперед, на лицо, и он схватил
его за руку.
– Анжело, ты как?
Джонни поймал Анжело за другую руку.
– Ну же, дядя Анжело. Успокойся. Давай для начала отсюда уйдем, а?
Анжело, не обращая на него внимания, уверенно сказал:
– Не говорите глупостей, не мог он умереть. Такое падение не причинило бы ему
вреда.
– Знаю, знаю, – Джонни удрученно качал головой. – Но все равно, пойдем отсюда, ладно?
От гротескности происходящего у Томми кружилась голова. Тесной кучкой они
пошли к форгангу. Анжело все еще выглядел странно, но шагал между ними
спокойно, без протестов. Только снаружи он вырвался из рук Томми и бросился
за медсестрой и людьми, которые несли обмякшее тело в одеяле.
– Он не мог умереть! – срывающимся голосом выкрикнул он. – Такое падение не
могло его убить! Такое падение никого бы не убило!
Женщина твердо положила руку ему на плечо.
– Дело не в падении, мистер Сантелли. Он умер еще до того, как ударился о
– Дело не в падении, мистер Сантелли. Он умер еще до того, как ударился о
сетку. Вероятно, даже до того, как выскользнул у вас из рук. У него просто
остановилось сердце прямо в воздухе.
Анжело посерел.
– Он умер у меня в руках, – он с ужасом воззрился на свои ладони. – Умер у меня в
руках, а я его не удержал.
Следующие три часа были ужасны. Тело Папаши Тони быстро и торопливо
вынесли со стоянки и отправили в морг. Джонни, нацепив пальто поверх трико, поехал сопровождающим. Закон цирка, бесчувственный, но необходимый, требовал, чтобы больных, раненых, умирающих и мертвых увозили со стоянки без
промедления: их просто негде было держать. Анжело сидел в шатре на своем
сундуке и сотрясался в тяжелых всхлипах. Мужчины из других номеров, бросив
на него взгляд украдкой, поступили с наибольшим возможным в данных условиях
тактом: занимались своими делами, притворяясь, будто ничего не видят. Марио, и сам без стеснения роняющий слезы, склонился над Анжело и шепотом пытался
его утешить.
– Он просто разжал руки, – повторял Анжело почти истерически. – Просто
разжал руки, и я его не удержал. Я его не удержал. Он просто разжал руки.
– Анжело, не надо, не надо. Он был уже мертв… он умер еще до того, как
коснулся сетки. Ты не виноват, ты не мог ничего сделать.
– Он умер у меня в руках. В моих руках.
Анжело снова выпростал ладони, посмотрел на них потемневшими от ужаса
глазами и опять расплакался. Он все рыдал, трясся и, кажется, даже не слышал, что ему говорят.
В конце концов к ним подошел смущенный Джейк Дэвис и тихонько сказал
Марио:
– Слушай, не хочу вмешиваться, но он так просто не замолчит, Мэтт. Наверное, это шок. Вам лучше напоить его или… не знаю… позвать обратно медсестру.
– Да, неплохая идея…
– У Коу Вэйленда в сундуке всегда есть виски, – сказал Джейк и через несколько