Трапеция
Шрифт:
вопросом к Марио, тот живо его срезал.
– Никаких полетов, пока я не почувствую, что ты готов. Сказано же было, придержи коней.
Однако прошла неделя или чуть больше, и где-то в Арканзасе (Томми никогда не
запоминал названия городов) Марио позвал его, когда Анжело еще был на
аппарате. Томми медлил, но Марио настоял, и мальчик послушался.
– А теперь смотри внимательно.
Марио подтянулся, сел в трапецию, как на качели, потом соскользнул спиной
назад, держась
научил Томми. Когда Анжело, раскачиваясь, достиг крайней точки, Марио
отпустил перекладину и упал навстречу ему, без видимых усилий сцепившись с
ним руками. Секунду они так и летели. Потом Марио возвратился на мостик и
повернулся к Томми.
– Как считаешь, получится у тебя сегодня такое?
Томми распирало возбуждение.
– А можно?
– Вот это мы сейчас и проверим. А то приклеишься к своей перекладине, отдирать
придется.
Анжело нырнул в сетку, и Томми издал тихий разочарованный звук.
– Ничего, я буду тебя ловить, – сказал Марио. – Не тратить же на тебя время
Анжело.
– Ты тоже ловишь?
– Иногда. Папаша Тони уверен, что мы должны уметь все. Я начинал ловитором, а
мой младший брат, Джонни, летал, потому что я был выше. Только ему нравилось
ловить, а мне летать, так что мы поменялись.
– Не знал, что у тебя есть брат.
– Даже два. Близнецы.
– Как их зовут?
– Джон и Марк. И сестра у меня есть, Лисс.
– А почему они не выступают?
– Марк никогда не учился полетам, Джонни два-три года назад ушел на свои
хлеба. Лисс вышла замуж. Ты хочешь летать, или так и будем болтать весь день?
– Прости. Я не нарочно.
– Забудь, проехали.
Марио прыгнул в сетку и забрался на другой конец аппарата. Устроившись в
ловиторке, он уже снова улыбался.
– Хорошо, начнем. Запомни, по моей команде ты отпускаешь перекладину и
ныряешь на меня. Не хватайся, просто вытяни руки, и я поймаю. Ты скорее всего
промажешь… все мажут в первый раз.
Он опрокинулся назад, обвив ногами стержни ловиторки, и принялся медленно
размеренно раскачиваться.
Томми застыл на мостике. Во рту было сухо, но что-то внутри отсчитывало ровный
ритм. Он взял перекладину.
– Пошел! – сказал Марио, но Томми уже прыгнул, сильно бросив тело вперед.
В середине кача он вытянулся – локти, колени (это называется «свежевание
кота», мелькнуло в мыслях) – услышав команду Марио, разжал пальцы и ощутил, как движение трапеции посылает его прямо в вытянутые руки парня.
Разумеется, Томми промахнулся. В животе екнуло, когда полет превратился в
падение.
– Переворачивайся! –
получалось на чистых рефлексах.
О сетку он ударился там, где она выгибалась возле тросов, и, вместо того, чтобы
спружинить, соскользнул, чувствуя, как обжигает кожу на голых локтях. Дыхание
перехватило. Нечаянное падение в корне отличалось от тех намеренных
прыжков, которым его обучали. Удивленный и дрожащий, Томми лежал на спине, а Марио, свесившись сверху, смеялся.
– Ну что, видишь? Между падением и нырком большая разница! Еще разок?
– Сейчас, только отдышусь.
– Дольше оставайся на перекладине. Ты отпустил слишком рано. Жди моей
команды.
Томми влез на мостик, прыгнул и снова промахнулся. И в третий раз тоже. На
обоих плечах темнели синяки, жесткие тросы сетки ободрали левое колено и
правый локоть. От разочарования щипало в глазах.
– Еще раз! – крикнул Марио.
– Наверное, не получится.
– Что, спасовал? А ну лезь сюда! Ты все равно слишком рано отпускаешь. Бросай
к концу кача!
На этот раз запястья Томми действительно скользнули по ладоням Марио. Но не
успел он толком порадоваться успеху, как потерял хватку, судорожно сгреб
воздух и локтем ударил Марио в лицо. Быстро перевернувшись, Томми
приземлился в сетку и почувствовал, как рядом упало тяжелое тело. С ойканьем
освободившись – теперь огнем горели оба локтя – он оглянулся. Марио, покачиваясь, сидел позади, и по лицу его струилась кровь.
– Ой, у тебя кровь из носа пошла…
– Знаю, черт тебя подери!
Марио впервые забылся настолько, чтобы выругаться: как все артисты, работающие преимущественно с детской аудиторией, он обычно следил за
языком. Но эта оплошность даже немного обрадовала Томми – будто бы он
больше не был чужаком, ребенком, о котором надо заботиться.
– Прости, Марио, это я виноват. Потерял равновесие…
– Ты начал хвататься. Я же предупреждал, – Марио вытащил из-за пояса
пропитанный канифолью платок (они все носили такие, чтобы вытирать
вспотевшие ладони) и прижал к лицу.
– Надо бы посоветовать тебя той леди, которая зарабатывает на жизнь борьбой
с тиграми, – и он небрежно добавил: – Ты меня не сшиб, не думай. Я
почувствовал, что идет кровь, и сам спрыгнул. Все, на утро достаточно. Пойду
поищу льда, пока не залил тут все. Брысь.
– Может, помочь? Льда принести? – беспомощно спросил Томми.
Марио спрыгнул с сетки.
– Не надо. Надень свитер, простудишься. И не разводи трагедию – в работе