Травма
Шрифт:
– Сфера собирает души.
Я почти не обратила внимание на то, о чём она говорила - меня поразил голос, такой же холодный, как всё остальное в нынешней ей. Холод любимого человека, не желающего говорить, что с ним не так.
– Сначала Ио, теперь она. Она так же начала светиться и. Улетела.
– "Она"... стажер Нансен?
Я обернулась к Люку. Тот молча кивнул. Блайт разглядывал тело стажёра, так же, как до этого - останки Бёрнса.
– Да. Лито.
– Брита сделала паузу.
– Я уверена,
– Сфера... значит... что вы думаете, Люк? Как вам такая связь "эталонов" и Сферы?
– Что угодно, только не думать об этом, нет мыслей, не думать.
– М. М-м... Я не знаю, что сказать. Если это действительно так, и "души" эталонов - что это такое, кстати, "души"?
– каким-то образом попадают в Сферу, - откуда, кстати, информация - тогда, возможно, нам придётся полностью пересмотреть наше отношение к Сфере и всему остальному, с ней связанному. Возможно... возможно, речь идёт не о "генераторе разломов", а, скорее...
– Вы не понимаете.
Брита рывком обернулась. Голос был всё таким же холодным, но глаза горели огнём.
– Какая разница, что это, и как это... Главное - они все внутри. Они обе внутри. Они обе живы. И я знаю, где, я видела, куда она направилась. Я вызволю их оттуда, живых... понимаете?..
Просыпаться во второй раз было уже не так интересно. На первый взгляд. Что приятнее - гнаться за бабочкой, ловить её, накалывать на булавку или классифицировать и прятать в альбом?
Состояние, как ни странно, было ровно точь-в-точь как стеклянный потолок в полутьме - прозрачное, чистое, как после хорошего сна. Сергеев лежал на спине, пока не решаясь двинуться - но чувствовал, что ничего не болело. Ни единого синяка или растяжения, даже простой больной мышцы - после всего, что произошло. Он просто лежал - а разум постепенно усваивал всё, что не успел обработать раньше. Несущийся в фонтане осколков автомобиль, стоящая посреди дороги Ксэ, рванувшийся вниз горизонт и мгновенная пронзающая боль. Тёмные фигуры в наркотическом тумане, голоса, обсуждающие "контаминацию" и "портал"...
– Да, сохранить этот. Уточните.
Он прозвучал совсем тихо, приглушённый какой-то преградой, но Сергеев узнал его сразу. Один из тех голосов - самый жёсткий и уверенный. От неожиданности Сергеев тут же напрягся и разом сел на постели. По-прежнему ни намёка на боль. Ноги на месте, руки на месте. Руки. Сергеев вытянул правую руку вперёд, осмотрел от пальцев до плеча и обратно. Ничего. Он всё ещё помнил пальцы Ксэ, болезненный рывок, хруст, и всё равно - ничего.
– Да, да... Восемь и ноль.
Сергеев спустил ноги с кровати - на самом деле, с больничных носилок на колёсиках. Голос доносился
– С пробуждением, Константин Сергеев.
Площадка над пропастью была тридцати, сорока шагов от края до края. К далёким стенам уходили два узких мостика. Посреди площадки внутри сложной конструкции из стекла и металла завис сияющий шар размером чуть меньше футбольного - единственный источник света в зале. На фоне него вырисовывалась чёрная фигура мужчины в деловом костюме. Сергеев прищурился, чтобы рассмотреть его лучше.
– Приходите в себя, и мы начнём.
– Начнём - что?.. Что это за место?
– Я расскажу всё, что нужно знать. Подойдите.
Мужчина быстро, как будто сердито выплёвывал предложения, делая между ними большие паузы. За всё время он так и не отвернулся от шара. Подойдя немного ближе, Сергеев увидел, что между ним и капсулой с шаром вырастал прямо из пола пульт - без единой буквы или понятного символа, с одними лишь линиями и странными хаотичными рисунками на кажущемся трёхмерным экране. Мужчина водил над ним руками, что-то передвигал и на что-то нажимал, как на обычной сенсорной панели, но там лишь появлялись и исчезали новые беспорядочные закорючки, да переходили одна в другую смазанные картинки.
– Не бойтесь, я просто хочу поговорить. Вы давно очнулись?
– Только что... С кем вы разговаривали?
– Хорошо, что с вами всё в порядке.
– Незнакомец, кажется, отвечать на вопросы Сергеева не собирался.
– Мне нужно, чтобы вы подошли сюда, к пульту.
Сергеев повиновался. Этот мужчина, темноволосый, сухощавый, с тяжёлым гипнотическим взглядом, производил гнетущее впечатление, но Сергеева всё не покидала хрустальная отрешённость. Он всё понимал, но почти ничего не чувствовал. Может, это из-за лекарств?..
– Вы давали мне какие-то лекарства? Как вы так быстро вылечили мне руку?
– Посмотрите на шар в центре комнаты. Что вы видите?
Теперь он стоял вполоборота ко мне, левой рукой продолжая совершать пассы над панелью.
– Я вижу шар. Светящийся шар. Фонарь...
– Послушайте меня.
Копф повернулся.
– Сейчас я буду говорить, а вы слушать. Если после этого останутся вопросы, я на них отвечу, может быть. Но их не будет. Я могу начинать?
Тёмные, почти чёрные глаза Копфа блестели в полутьме. Сергеев коротко кивнул.