Травяное гнездо
Шрифт:
Каким же глупостям нас учили на журналистике. Я ведь тогда и подумать не могла, что это бред сивой кобылы (так ведь говорят?). В каждом реферате и эссе мы повторяли: журналистика – четвертая власть.
Четвертая власть. Четвертая власть.
Наша молитва.
Где-то глубоко внутри я верила в это. Верила, что однажды напишу разоблачающую статью, выведу жуликов, серых кардиналов и невесть еще кого на чистую воду, и тогда мир изменится.
Может ли четвертая власть облегчить
Поэтому имеем то, что имеем: за все годы я ни в чем не добилась успеха. Жалкие попытки привести профессиональную и личную жизнь в порядок. О личной жизни лучше не начинать…
Так, может быть, если я напишу статью, мне удастся помочь деревенским. Пусть даже если не всем, даже если моя статья будет полезна только одному Борису Новикову, все было не зря. Нет, такая статья поможет по меньшей мере двоим, ведь и мне будет легче жить, осознавая, что однажды, в одном тексте я не была зациклена на себе.
*
Ворота загромыхали, теперь я знала – это Нюра. Опять с гостинцами. Растянулась в улыбке. Все, что приносила, аккуратно заворачивала либо в чистое полотенце, либо в салфеточку, которые потом я даже стирать не решалась, боясь не добиться такого белого цвета.
– Еще вот травы тебе принесла. Лекарственные. У тебя же давеча голова болела, – нараспев сказала она.
Нравилась мне ее манера говорить.
– Спасибо, очень кстати, голова до сих пор болит.
– Пей, пей, они точно помогут! Выглядишь дурно.
– Я не спала…
– Да, и на дом твой, заодно посмотрю, – она заглянула мне за плечо.
– Да я вроде как к Звереву сходить собиралась.
– Успеется, прям!
Мне ничего не оставалось, как провести Нюре экскурсию по дому.
– А что здесь никто до меня не жил? – спросила я впервые об этом задумавшись.
– Нет, для себя построил один, а сам в город переехал. Вот дом никто и не покупает. Дорого.
Я стала накрывать на стол, а Нюра под руку лезла, пыталась «подсобить» мне.
– Ты ж тонко как режешь, дай, покажу как надо! – вырывала она то нож, то тарелку.
– Да, садись ты, пожалуйста, – отгораживалась я от нее, – я тонко, да много.
– Нет, вы городские другой народ, все как будто ужимками живете. А нужно есть так есть, поститься так поститься. – Она села за стол. – Предыдущий батюшка всегда так говорил. Ох, и тоскливо без него нынче стало!
– А где он?
– Умер. Страшной смертию. От зла, – ее взгляд задержался на моей шее. – Какое интересное у тебя родимое пятно.
Я машинально прикрыла ладонью пятно, силуэтом напоминавшее птицу, поскольку всегда стеснялась его розоватой бурости.
– Эй, эхей! Вы что же не слышите, как я вас зову?! – раздался
Нюра открыла окно нараспашку, облокотилась на подоконник.
– Как не была-то, в прошлом году же мыть приходили.
– Ну-ну, – Галя насупилась, сделала вид, что такого не припомнит.
– Вы заходите, чего там стоите, – обратилась я к Гале.
Она, недолго думая, вошла в дом.
– Да, я тут с краешка на диванчике посижу, – пролепетала она, когда я пригласила ее к столу. Однако же на диван не присела. – А вы трапезничаете, значит?
– Санька стол накрыла, – произнесла Нюра, подцепляя вилкой рыбу.
– Ну правильно, а то ж новоселье-то не устроила, – Галя подошла к столу, села на мое место. – Тарелку-то дашь?
Я засуетилась, сперва доставая тарелку, потом нарезая сыр. Старухи заговорили, словно меня здесь не было.
– Давеча все же тебя послушала, обмоталась той травой, через час уже раны не было, – Галя показала ладонь.
– Ты ж меня не слушаешь никогда!
– Дак я троих детей воспитала, неужто думаешь, с болячками не справлюсь, – пережевывая, возразила ей Галя.
– Хочу в соседнюю деревню съездить, – вставила я. – Как думаете, глава ваш Иннокентий что-нибудь про Новикова сможет рассказать?
– Скажешь тоже! Чего он тебе расскажет?! – Нюра скривилась. – Нет дела ему до людей мелких. Он изворовался весь, об этом все мысли его. Мы ему сколько раз говорили, чтоб хлеб развозили по домам?! Нам же старухам зимой к магазину не пройти. А он отмахнулся, говорит: пеките сами. А мука как будто из воздуха у нас.
– Да, нет дела ему! – согласилась Галя.
Все верно, хотел бы помочь, не дожидался, пока из города помощь пришлют. Хорошо, если даст какую-нибудь отписку по делу, почему оно зашло в тупик, а то ведь может и не дать, не захочет зафиксировать неучастие. Он, наверное, уже тем горд, что журналистку из города пригрел, план на ближайший год выполнил.
– Умная, ты Санька, раз пишешь, – сказала Нюра.
– А ты, разве, писать не умеешь?
– Нет, даже читаю плохо. Я закончила два класса всего, после войны не до этого было.
Зачем же ей столько книг, если не читает? Может, не ее? На хранение взяла? Как бы спросить?
– Стакан бы мне чистый, – обратилась ко мне Галя. – А беленькой нет?
– Тебе бы все беленькой, как Зверев уже стала! – вскипела Нюра.
– Так, а какое новоселье без беленькой?!
– Да это не то чтобы новоселье, – снова вмешалась я.