Тренер Култи
Шрифт:
Он может какать.
Сидя на унитазе.
Как все люди.
Так, отлично: это действительно помогло. Я представила его сидящим на фаянсовом троне, вспомнила, что он обычный человек с обычными человеческими потребностями, и постаралась взять себя в руки. Разумеется, я и так это знала, причем давно. Он был простым человеком с простыми родителями, и ему тоже нужно срать, ссать и спать, как и всем нам.
Он срет, срет, срет, срет, срет.
Да.
Все отлично. Все замечательно.
Было – пока Дженни вдруг не ткнула меня локтем под ребра. Округлив глаза, она
Вот зараза. Тоже округлив глаза, я одними губами прошептала:
– Заткнись.
Разумеется, как и любая хорошая подруга, Дженни не стала прислушиваться. Так и продолжила тыкать меня локтем, безумно пуча глаза и припадочно дергая головой в безуспешной попытке не привлекать к себе внимание. Я ограничивалась короткими взглядами в его сторону – только увидела, что он стоит в пятнадцати метрах, и потом еще разок быстренько на него взглянула.
Он срет. Надо почаще себе напоминать, что он срет. Отлично.
Повисшая над полем тишина явственно отражала коллективную мысль, которую никто не отважился бы высказать вслух.
Но глупая Дженни подтолкнула меня ногой, пока мы наносили солнцезащитный крем, поймала мой взгляд и ухмыльнулась. Я проигнорировала ее – знала, что она смешит меня нарочно. Интуиция подсказывала, что она еще долго будет мне это припоминать. Очень долго. Мне было семнадцать, когда я перестала сходить по нему с ума. Тогда я наконец приняла жестокую правду: во-первых, я никогда против него не сыграю – тут без вариантов. А во-вторых… на кой ему сдалась аргентинско-мексиканская американка с пацанскими замашками, да еще и на тринадцать лет младше? Мне не светили ни свадьба, ни выводок маленьких футболистов.
Вот так и закончились мои воображаемые отношения с мужчиной, который даже не знал о моем существовании: трагедией и кошмаром.
Единственная любовь моей жизни женилась на другой, разбив мое бедное девичье сердце: Райнер Култи не знал, что должен по уши в меня влюбиться.
Но любая безответная любовь рано или поздно проходит; прошла и моя. Жизнь продолжалась. А вскоре после этого с Эриком случилось то, что случилось, и плакаты на стенах превратились в напоминание о предательстве по отношению к брату – человеку, который всегда брал меня с собой, когда шел играть в футбол с друзьями.
– Давай-давай, продолжай в том же духе, засранка, – прошептала я Дженни, пока та натирала кремом мне спину в местах, до которых я не могла дотянуться.
Фыркнув, она толкнула меня бедром, и мы пошли в зону для растяжки. Там уже собралась небольшая группка девчонок, но переговаривались они тише обычного. Еще бы: неподалеку Култи беседовал с Гарднером и Грейс, капитаном нашей команды, отличной защитницей, которая играла профессионально еще в средней школе. Мы пришли в «Пайпере» одновременно и вместе отыграли уже четыре сезона.
– А он выше, чем я думала, – пробормотала мне на ухо Джен.
Краем глаза я покосилась на тренеров с Грейс, стараясь не пялиться слишком уж очевидно. Оказалось, нас разделяло всего несколько метров – меньше, чем я ожидала. Но Дженни была права:
«Хватит, Сэл. Прекрати».
Точно.
Он срет.
Я могла смотреть на него без фанатизма, могла оценить его спокойно и беспристрастно. А раз могла – значит, надо попытаться. За последние пару лет, покинув мировую арену, он набрал мышечную массу. Как и большинство игроков, он всегда был мускулистым, но худым и поджарым из-за бесконечного бега. А сейчас слегка подкачался, чуточку набрал вес, судя по мощным рукам и шее…
Он срет. Пердит. Ссыт в писсуар. Точно.
Фух.
В общем, он нарастил мускулы. Из-под рукава футболки выглядывал край татуировки, а кожа у него все такая же безупречная – кремовая, с идеальным легким загаром.
Каштановые волосы тоже остались такими же безукоризненными, как и раньше, за исключением легкой седины на висках. Собственно, заметно, что он слегка постарел и уже не так часто занимается спортом, как раньше. Да и с виду начал походить скорее на завсегдатая тренажерного зала, чем на пловца, и в этом не было ничего плохого.
Но когда я вгляделась ему в лицо, что-то мне показалось… странным. Култи всегда был красив, но красотой собственной, самобытной. У него не было высоких скул и тонких черт, которые обычно любили рекламодатели. Грубое лицо, в изгибе губ и ярком блеске глаз проглядывала хитроумная самоуверенность. Выдающийся спортсмен, который смог построить карьеру без идеальной внешности. Его уверенность в себе ослепляла. Сейчас он был чисто выбрит, и щетина не скрывала острых скул и челюсти, придающих лицу мужественный вид. В уголках орехово-зеленых глаз залегли морщинки, которых не было раньше.
Я и забыла, что в этом году ему исполнится сорок.
И вроде все нормально, но все равно что-то не складывается. Я не заметила разительных изменений в его внешности, нутром чуяла в нем какую-то перемену, но пока я старалась не привлекать к себе внимание – разглядеть ее не могла. Да что же такое…
– Девчат, можете передать ленту? – спросила девушка неподалеку, оторвав меня от попыток сложить головоломку воедино.
Осознав, что стою ближе всех к мини-лентам, которыми мы пользовались для растяжки, я передала сокоманднице одну из них.
– Общий сбор! – раздался голос Гарднера, зовущего нас, как пастух овечек.
Что, подозреваю, мало кого устраивало, ну да ладно. Словно зомби, мы молча и неуверенно потянулись к нему. Как букашки, летящие на свет собственной смерти, только вместо лампочки был мужчина. Гарднер с Култи стояли вместе с фитнес-тренером и еще парой сотрудников, здоровающихся и пожимающих друг другу руки.
Я с трудом подавила порыв сглотнуть, потому что какая-нибудь идиотка это бы точно заметила. Я не хотела давать Дженни очередной повод стебать меня за прошлую одержимость.