Тренировочный День 5

Хонихоев Виталий

Виктор сказал, что по сто грамм вина на ужин даже полезно будет, вот только они завтра уже выезжают, так что попробовать вина получиться только сегодня, но вообще — поражен и обескуражен таким богатством и щедростью.

Мария Петровна сказала, что для своих спортсменов Соломон Рудольфович сказал ничего не жалеть и все сделать по высшей категории, чтобы так сказать не ударить лицом в грязь, в конце концов им еще честь Комбината на высоком уровне защищать. Что? Конечно же она знает о товарищеском матче против «Крылышек», все это знают. Нигде не написано и официальных анонсов нет, но все уже знают, да. Так что кушайте, кушайте, вырастайте большими и сильными,

хотя вот самому Витьке уже вроде и расти некуда, вон какой большой и сильный. Наверное, от девок проходу нет, эх… а она тут вот одна совсем и в город выезжает не всегда, месяцами тут торчит. Все бы ничего, да вот только какая тут личная жизнь?

Виктор головой покивал, посочувствовал, сказал, что понимает и что у самого почти так же было… до недавнего времени. А теперь вот куда деваться не знает… потому как некоторые особы слова «нет» не понимают совсем и трактуют все вольно и исключительно в свою пользу, а он, между прочим, тоже человек и у него душа есть, а не только вот это все. И вообще, порой охота общества знающей и мудрой женщины, которая жизнь повидала и все такое, например такой красавицы как Мария Петровна… в ответ на что на него только тряпкой мокрой взмахнули и сказали что он — льстец и дамский угодник и что вовсе она не красивая, вот если бы он ее в молодости встретил, то… а сейчас чего уж говорить… но вообще она живет сразу над столовой на втором этаже, третья дверь по коридору…

Виктор уверял что ее красота только расцвела с годами и что он тут вовсе не ради дополнительной порции, которая его растущему организму очень нужна… ага, спасибо, но во имя истины и правды истинной, которая как масло масляное — то есть от тавтологии не становится менее маслянным.

После чего он был изгнан из святая святых кухни под хихиканье девчонок-«поварешек» в белых колпаках.

— Я все слышала! Не умеешь ты Полищук к бабам подкатывать. — тут же пристраивается к нему Лиля Бергштейн: — кто же так напролом прет? Ты исподволь, понимаешь? Вот как я к тебе — сделала вид что мне Машка нравится, а сама к тебе в постель — прыг! Ага?

— Поражаюсь я твоему мозгу, Лиля. — отвечает Виктор, гордо неся свою тарелку с дополнительной порцией цыпленка-табака с картошкой фри: — ты вот такого можешь напридумывать что аж страшно. Хорошо, что я тебя насквозь вижу.

— Неинтересный ты. — сдувается Лиля: — я думала испугаешься опять. И вообще, чего это ты клинья к поварихе подбиваешь, а? Она ж старая! И толстая.

— Любви все возрасты покорны, Бергштейн. Кроме того, не такая она и старая. И не толстая, а в теле. Никому на самом деле не нравятся девушки, у которых ручки и ножки как веточки, они ж на богомолов похожи становятся. У девушки задница должна быть как задница, а не как капелька подсолнечного масла на веточке. Кроме того, ты чего тут делаешь, у нас же отдых, типа тихий час после обеда и все такое…

— Мы с тобой официально пара, Вить. Значит больше времени вместе должны проводить. Кроме того… я вчера вечером ошиблась… — Лиля передергивает плечами: — знаешь какая Валька Федосеева сильная? Я и так пыталась и эдак… но не получилось. Она меня чуть не раздавила!

— Надо было с Валей договориться, а не лезть ночью в ним в комнату…

— Я и договорилась! Но Машка как узнала — так ни в какую! Говорит, нет, никакого обмена, как жребий вытянули, так и спим, ну вот я и полезла… все рассчитала, а они оказывается кроватями поменялись, потому что Вальке луна ночью в глаз светила! — Лиля топает ногой: — как говорит Салчакова — куток джерри, скей твою маму!

— А ты я смотрю даже материться

по-узбекски научилась. Хоть какой-то прогресс. — замечает Виктор и качает головой: — а вообще мне уже рассказали, как Маша с утра удивилась, когда увидела тебя в обнимку с Федосеевой. Ну и как? Было приятно?

— Отвали, Полищук. Было жарко и неудобно. И я чуть не описалась!

— Хм. Можно считать это защитной реакцией, понимаешь? Вот каракатица когда ее ловят — выпускает содержимое чернильного мешка, а Лиля Бергштейн, будучи пойманной — писается…

— Витька! — девушка больно ударяет его кулачком в плечо: — зараза! Мы же с тобой партнеры по преступлению! Ты почему мне не помогаешь?! Я с тобой между прочим даже переспала, а ты! С поварихами флиртуешь!

— Ой, когда это было. — прищуривается Виктор: — было и закончилось. У меня организм растущий, мне может не хватило…

— Помню кто-то пищал «хватит, не надо больше!», — в ответ прищуривается Лиля, складывая руки на груди: — кто бы это был… не припомнишь?

— Ээ… ну время прошло, раны зажили и…

— Это была разовая акция, Полищук. В счет твоего героизма и попытки спасения моей жизни. Тронутая твоим поведением и щенячьми глазками я так уж и быть… но не больше!

— И потом ты еще спрашиваешь, чего я к поварихе клеюсь… а куда бедному крестьянину податься? — пожимает плечами Виктор, подходя к столу и ставя на него свою тарелку с дополнительной порцией цыпленка табака: — будешь кушать? Я поделюсь.

— Не, я и так оставила, тут порции огромные и сытно все. — отрицательно мотает головой Лиля: — и потом, чего ты теряешься? Вон к Салчаковой сходи, ей только на пользу будет, она и так тебя ко мне ревнует. Или к Наташке Марковой, она все знает, и ты ей не противен, я узнавала.

— Ага и чтобы все поняли что твоя легенда про нашу пару — всего лишь легенда? — Виктор скептически поднимает бровь.

— Точно. — прикусывает губу Лиля: — не подумала. Ай, ладно, клейся к поварихе, там у нее на кухне еще молоденькие поварятки есть. Всех сразу того. Можно и заведующую базой тоже…

— Спасибо за доброту, Ваше Высочество. Разрешили… — Виктор кланяется, надеясь, что добавил достаточно сарказма в свою речь: — как бы я без вашего-то разрешения…

— … доедай уже и пошли к тебе в номер.

— Ммм?

— Придумаем что-нибудь. Чтобы ты меня перед поварешками не позорил…

Глава 17

Три приятеля за столом разговаривают и один

другому говорит, вот в детстве мол объелся манной кашей

аж до блевоты, с тех пор на кашу смотреть не могу.

Второй говорит, да, у меня такая же ерунда с макаронами.

Третий выслушал их всех и плечами пожимает:

— Странно, сколько с водки не блевал, все пью и пью…

Сидеть в засаде поначалу было скучно, но потом, после первых результатов ее захватил охотничий азарт. Да, сперва было неудобно сидеть на толстой ветке большого дерева, которое возвышалось на холме совсем рядом с забором из сетки рабицы, окружающем «гостевой комплекс Заря-17», но потом она свернула куртку и подложила ее под себя и стало нормально. Мощный морской бинокль, предоставленный Лешкой, блокнот, пара карандашей и вот уже она сама себе напоминает супершпионку из зарубежных фильмов про Джеймса Бонда, не хватает только вечернего платья, опасно открывающего спину и пистолета с глушителем. Козлова, Мария Козлова… нет, определенно ей нужно фамилию менять, в качестве позывного для красной шпионки «Козлова» — совсем не звучит.