Третье рождение Феникса
Шрифт:
– Две недели назад, - ответил сыщик.
Жукова пошмыгала носом, пытаясь удержать слезы. Ей действительно было жаль Мартова.
– Я ничего не слышала о его смерти, - судорожно вздохнула она.
– Была на даче у сестры. У нее хороший дом за городом, в Ивантеевке, сосны, свежий воздух… позавчера только приехала. А то бы вы меня не застали.
Ее гостиная представляла собой четырехугольную комнату, где вся мебель - шкаф, сервант, стол со стульями, диван и два кресла - была расставлена вдоль стен. Повсюду, распространяя запах средства против моли, лежали
– Вы ничего подозрительного не замечали, когда делали уборку в квартире Феликса Лаврентьевича?
– спросил он.
– Может быть, кто-то звонил ему по телефону, угрожал? Он ничего такого вам не говорил?
– Нет… Господин Мартов не отличался разговорчивостью, все носил в себе. А звонков с угрозами не было, во всяком случае, при мне. Я приходила по утрам во вторник, когда он собирался на работу, наводила порядок, стирала белье… вот и все. Мы почти не разговаривали.
– То есть у вас были ключи от его квартиры?
– Нет. Феликс Лаврентьевич утром впускал меня, а вечером выпускал. Не то чтобы он мне не доверял, просто… ему не хотелось никому давать ключи. Такой он был человек. Когда я сломала руку, он приехал, привез деньги, продукты… Не могу поверить, что его больше нет.
– Жукова не удержалась и заплакала.
– Вы никого не впускали в квартиру в его отсутствие?
– Нет! Как можно?!
– испугалась она.
– Об этом и не думайте! Я порядочный человек… у меня высшее образование! Удивляетесь, что пошла в домработницы? Так уж судьба сложилась. Я раньше на заводе работала, заведовала лабораторией, попала под сокращение… А потом пошло-поехало. Да и возраст подоспел. Сейчас везде молодых берут, длинноногих, со знанием компьютера и английского языка. Пришлось мне в «Уют» устраиваться.
– Могли ключи от квартиры Мартова каким-либо образом попасть в чужие руки?
– Только не через меня!
– решительно заявила Нина Петровна.
– Это совершенно исключено! У нас на фирме с подобными вещами было строго: инструктировали постоянно, стращали по-всякому, и в контракте, который я подписывала, сказано об ответственности за имущество клиентов.
Смирнов громко чихнул.
– Видно, правду говорите!
– улыбнулся он.
– И все-таки припомните, не замечали вы чего-нибудь необычного, странного в поведении Феликса Лаврентьевича?
Жукова надолго задумалась. По комнате, невзирая на все принятые против нее меры, порхала неистребимая моль.
– К сожалению, нет. Господин Мартов во всем любил порядок… придерживался определенных правил. Например, нельзя было прийти к нему в понедельник вместо вторника. Если случалось нечто непредвиденное, обязательно требовалось перезвонить, поставить его в известность.
Всеслав заранее заготовил перечень вопросов, которые он задаст Жуковой, и строго ему следовал. Пока - безрезультатно.
– У господина Мартова были женщины? Я имею в виду, он их приводил домой?
– Откуда мне знать?
– опустила глаза Нина Петровна.
– Это его личная жизнь,
– Понятно. Но ведь могли остаться следы пребывания… женские волосы на подушке или в ванной, например, губная помада на краешке рюмки, запах духов… случайно забытые предметы туалета, использованные презервативы?
– Вы что?!
– вспыхнула Жукова.
– Я не шпионила за Феликсом Лаврентьевичем!
Сыщик строго посмотрел на нее.
– Я разыскиваю убийцу, - с нажимом произнес он.
– И не имею права упустить ни одной детали.
– Ничего такого мне на глаза не попадалось, - пробормотала бывшая домработница.
– Господин Мартов был однолюбом. У него в кабинете стоял портрет женщины… она погибла. Потому он и жениться не хотел, что все еще ее любил. В наше время подобные чувства - редкость.
– Он вам рассказывал о своих отношениях с той погибшей женщиной?
– Так, вскользь… Я как-то раз сама не выдержала, пристала к нему с расспросами. Уж больно интересно стало. В жизни-то любви почти не бывает, только в мыльных сериалах.
Всеслав не рискнул спорить. Задал следующий вопрос:
– Вы знали, чем занимался Феликс Лаврентьевич? Какой у него был бизнес?
Нина Петровна пожала худыми плечами.
– Весьма приблизительно. По-моему, что-то связанное со спортом… какая-то торговля. А разве вы это не выяснили? Может, его из-за денег убили? Мне неловко проявлять любопытство… скажите, его застрелили?
– Зарезали!
– жестко сказал сыщик, наблюдая за реакцией Нины Петровны.
– Большим охотничьим ножом.
Она побледнела, прижала руку к губам.
– Ах, ты… ужас какой! Ничего нынче не стоит жизнь человеческая. Ох, и времена настали! Раньше хоть в коммунизм люди верили, а теперь наступил полный разгул и беззаконие. Ни бога, ни черта не боятся!
Пора было уходить. Жукова ничего существенного не сказала, и сидеть в духоте, пропитанной нафталином, не было смысла.
– Извините, что побеспокоил, - сказал, вставая, Смирнов.
– Спасибо за помощь.
– Какая помощь?!
– махнула рукой бывшая домработница.
– Только зря ехали ко мне. Ничего я вам не подсказала.
Она проводила его в прихожую, включила свет. Спросила:
– Скользко на улице-то? Я теперь боюсь выходить… вдруг опять упаду, сломаю что-нибудь. Беда!
– Скользко, - сказал сыщик.
– Надо ботинки с шипами покупать, как у альпинистов.
Она уже открыла дверь…
– Ой, погодите! Я вспомнила. Только не знаю, важно это или нет. Как раз когда господин Мартов приезжал ко мне в больницу, ему кто-то позвонил на мобильный телефон… У меня ужасно рука болела, и я к разговору не прислушивалась. Феликс Лаврентьевич говорил о какой-то статье… в газете или журнале… - Она наморщила лоб, стараясь выудить из памяти подробности.
– И очень разволновался, покраснел даже. Тогда я, пожалуй, не обратила на это внимания, а сейчас, когда вы спросили… да, такой взрыв эмоций для господина Мартова не свойствен. Обычно у него очень ровное, сдержанное общение… было.