Третье рождение Феникса

Солнцева Наталья

–  Это насчет кровавого пятна?
– улыбнулся сыщик.
– Не сегодня. У меня весь день расписан по минутам.

–  Послушай… ты же обещал!
– разозлилась Ева.
– Я предупредила женщин, они ждут.

–  Алло!
– громко произнес в трубку Всеслав, делая Еве жест подождать.
– Евгений Шаповал? Мне дала ваш телефон госпожа Ступина. Я по поводу статьи Панкрата Раздольного…

Пока они беседовали, Ева размышляла, как бы привлечь внимание Славки к ее клиентке. Он считает историю с пятном вздором… и не желает понапрасну тратить время.

–

 Это очень серьезно, - сказала она, когда Смирнов положил трубку.
– Я чувствую!

–  Ева, может быть, твои дамы по пьяни пролили на ковер кетчуп или томатный сок?
– с видом мученика вздохнул он.
– А потом забыли? Ты ручаешься за них?

–  За Римму могу поручиться, что она в здравом уме и не похожа на алкоголичку, которая утром не помнит, с кем пила. Ее подругу Людмилу я не видела - во время наших занятий она отсыпается в другой комнате.

–  Вот, пожалуйста!
– обрадовался Всеслав.
– Ты даже не знаешь, с кем имеешь дело. А вдруг эта Людмила - ненормальная? Или наркоманка? Может, она сама все подстроила, чтобы выжить Римму и привести в квартиру хахаля.

–  Зачем? Лудкина и так уезжает в Испанию: язык чуть подучит, и прощай, Москва. Она уже документы оформляет.

–  Ева!
– взмолился сыщик.
– У меня сегодня дел невпроворот, клянусь. Съезди, поговори с ними сама! Ты прекрасно умеешь это делать.

–  Я и так еду, у нас с Риммой урок. Но…

Всеслав обнял ее и осыпал поцелуями.

–  Дорогая, я же не отказываюсь, - жалобно шептал он.
– Выручи меня! Вечером расскажешь, что к чему.

–  А о чем мне их спрашивать?

Шипение, запахи лаврового листа и перца возвестили о том, что вода, в которой варились пельмени, сбежала на плиту.

–  Я все вымою!
– успокоил Еву Смирнов.
– Не расстраивайся! Вечером приду и наведу в кухне идеальный порядок!

–  Идем завтракать, - вздохнула она.
– Ты неисправим.

В Братеево Ева поехала одна. В метро она собиралась с мыслями. Поезд, грохоча, несся темными туннелями, за окнами вагона мелькали огни.

Ева глубоко вздохнула, выходя из подземки. С улицы свежо пахнуло холодом, в лицо полетел мелкий снежок. Она не успела замерзнуть, добираясь до квартиры Риммы Лудкиной. Та уже ждала, изнывая от волнения.

–  А где же…

–  Он придет в другой раз, - отвела глаза Ева.
– Много дел.

Римма огорченно вздохнула. Она надеялась, что вмешательство частного сыщика как по мановению волшебной палочки избавит их с подругой от возникшей проблемы.

–  Вот, не было печали… - уныло сказала она, опускаясь на стул.
– Вы присаживайтесь, Ева.

–  Замок сменили?

–  Ага. Только все равно боязно.

–  Вы сами-то что думаете? Кто мог проникнуть к вам в квартиру и зачем?

Лудкина достала из пачки сигарету, закурила.

–  На работе пристрастилась, - объяснила она наличие вредной привычки.
– Стоишь целый день на морозе, зубами стучишь, а закурил - вроде как полегче. Я третью ночь не сплю, все гадаю… кто да что? Кроме как на бывшего супруга, грешить

не на кого!

–  Вы были замужем?
– уточнила Ева.

–  То-то, что была! Черт забери такое замужество! Ну… из песни слов не выбросишь. Угораздило меня по молодости выскочить за Валерку: я кассиршей в аптеке работала, а он шофером, товар возил. Понакомились, то да се… У него на лбу ничего написано не было, это уж после свадьбы выяснилось и про алкоголизм, и про… В общем, психом он оказался!

–  Как это - психом?
– не поняла Ева.

–  Пил, чем дальше, тем больше. А пьяный совсем бешеный становился - бил все, громил, драться лез. Я его вылечить хотела, по бабкам возила, по врачам… Один доктор мне и подсказал, что Валерка - психически больной. Я на развод подала, ушла сразу к родителям. Но Валерка не отставал… подкарауливал, скандалил. Дом даже чуть не поджег. Из-за него мне пришлось уезжать из Кострова. Впрочем, вру. Не только из-за Валерки. Скучно мне было в Кострове, в Москву хотелось. Душа на простор рвалась! Вот и дорвалась…

–  Полагаете, это все ваш бывший муж натворил?

–  Больше некому, - развела руками Римма.
– Он ведь ненормальный. Мог замок открыть, вещи разбросать в бешенстве-то! Первый раз, весной, я тоже на него грешила. Ну… потом затихло все, больше не повторялось, я и успокоилась. Мы даже замок менять не стали.

–  А кровь?

–  В первый раз крови не было. Я почему на Валерку думаю - у него часто кровь из носа шла. Как начнет хлестать… хоть пригоршню подставляй. Только вот что меня смущает: Валерка адреса моего московского не знает. Я его никому не давала, кроме задушевной подруги. Даже с родителями не переписываюсь, а звоню. Не хочу, чтобы этот алкаш сюда ездить повадился.

–  Вы подруге доверяете?
– спросила Ева.
– Могла она дать адрес вашему бывшему мужу?

–  Не могла, - уверенно сказала Римма.
– Я… звонила, спрашивала. Она утверждает, что давно Валерки не видела, а тем более не давала ему адреса.

Лудкина докурила сигарету, достала новую. Ее пальцы едва заметно дрожали.

–  Как же тогда он нашел вашу квартиру?
– удивилась Ева.

–  Откуда я знаю? Это меня и пугает. Психи на все способны. И спросу с них никакого - больные, мол, за себя не отвечают. Верите, я в подъезд заходить боюсь… прислушиваюсь, от каждого звука шарахаюсь, от каждой тени. Вся надежда была на вашего знакомого! Может, он бы выследил Валерку… управу какую-нибудь на него нашел.

–  Смирнов поможет, - сказала Ева.
– Во всяком случае, постарается. Просто сегодня у него не получилось.

–  Жалко…

–  А что Людмила говорит? Она дома?

–  Заболела она.
– Римма выпустила изо рта облачко дыма, вздохнула.
– Промерзла, грипп подхватила.

–  Могу я с ней поговорить?

–  Заразиться не боитесь?

–  Не боюсь. В транспорте все кашляют, чихают - не убережешься.

Римма затушила недокуренную сигарету, поднялась.

–  Пойду, гляну, как она там. Если уснула, будить не станем. Пусть отдохнет.