Третий берег Стикса (трилогия)
Шрифт:
«Хорошее слово — затянуло» — рассеянно подумал Волков. Над головой сплошной огненный свод. Тёмно багровый, пятнистый. Переливается, дышит, как угли в костре. И непонятно — на чём держится? Метров двести до него. Почему не чувствуется жары?
— Что это вообще такое?
— Похоже на лаву, Саша.
— Какая-то прохладная лава, ты не находишь? — съязвил Волков. — На внешнем термодатчике — плюс двадцать четыре по Цельсию. Может быть, датчику тоже труба?
— Не двум же сразу! У меня столько же. Кстати, глянь на газоанализатор.
— О-о!
— То-то,
— Я понял, Морган. Мы сдохли. Это ад, понимаешь. Мы попали в ад.
— Вместе с ботами? — недоверчиво осведомился Морган, осматривая искалеченное щупальце бота. — Как это тебя угораздило без лапы остаться?
— Рэтклифф помог. Стреножил. Вернее обезлапил, — ответил Саша и снова принялся осматривать пол под ногами. «Песок и камни — это только что нападало, вместе с нами. Ниже — стерильная пустота. Я знаю, что это».
— Морган, я знаю, что это. Гравитационный барьер. Очень мощный. Свод на нём держится. Наверху лава, Джеф, самая настоящая лава. Когда остынет — будет базальт. Уж не знаю, какой толщины.
— Ты спятил. Откуда здесь гравитационный барьер? Кто его сделал? Наши герои?
— Нет. Не наши герои. Пойдём, Джеф, глянем. Чего даром возле ботов сидеть, всё равно нам отсюда не выбраться.
— То есть как? — Морган мгновенно обозлился. — Сами не выберемся, наши вытащат. Подумаешь — базальт! Не может он быть очень толстым, я видел, когда падали. Ну, десять метров… Ну, двадцать! Пустяки.
Обошли второй бот. Волков покосился на разрез в кожухе — безнадёжно. «Попал прямо в нервный узел. Странно, что не зацепил реактор. Бот у нас теперь только один. Да и тот ни к чему, похоже, что бы Джеф там ни болтал».
— Пустяки, — болтал Морган. Было видно сквозь карбофлекс — задрал голову, осматривает свод, под ноги не смотрит.
— Ерунда. Двадцать метров для лазерного бура — игрушки.
— Ты так ничего и не понял Джеф. Механический бур ты уже здесь сломал?
— Ну сломал, — мрачно ответил Морган, не опуская головы.
— Под ноги смотри, небо тебе больше ни к чему, а нос расквасишь. На какой глубине сломался механобур?
— Я прошёл тогда вибробуром шесть метров. Да плюс ещё метр.
— Вот. Столько же пройдёшь и лазерным. Эту штуку (Саша ткнул пальцем в потолок) вообще ничем не возьмёшь.
— Почему ты так думаешь? Смотри-ка, здоровенная пещера какая! Идём, идём… Что это за надолбы впереди? И стенка круглая… Сашка, слушай… Я только сейчас понял! Сверху была древняя лава! Ей же больше семисот миллионов!..
— Вот, — похвалил Волков. — Молодец, капитан. Правильным курсом идёте, капитан. Не останавливайтесь только, капитан, и под ноги смотрите. Берегите нос, а корма себя сама сбережёт. На вопрос ваш, капитан: почему, мол, я думаю, что эту крышечку у нас над
— Погоди, Волков! — Джеффри даже остановился, и, тоном совсем не шутливым пригрозил:
— Хорош паясничать, под корму получишь. При чём здесь «Арес», хотел бы я знать? Ты думаешь…
— Да, Ватсон. Да, дорогой друг, вы совершенно правы. Всё, всё. Не буду больше. Следи за моей мыслью, Джеф: я пускаю к поверхности «Призрак», наш дорогой «Арес» пытается раздавить его об лавовое поле, но не тут-то было! Не смог он бедняжка, силушки не хватило. Это что-то вроде армрестлинга: кто создаст больший потенциал, тот и… Ты видел, как глыбы вверх брызнули? Если даже «Арес» стратил, куда уж вашим бурам. Мы внутрь проскочили случайно. Повезло просто — на какое-то мгновение потенциалы сравнялись. Потом «Арес» сдался. Или вообще… надорвался. С Ним (Волков махнул рукой вперёд, туда, где виднелись кубы, соединённые округлой серой трубой) тягаться бессмысленно.
— С ним? — переспросил Морган и ускорил шаг. — С кем?
— Не беги так, нам торопиться некуда. Даже если наши догадаются расковырять корочку базальта толщиной метров десять, нам это не поможет. Будем перестукиваться с ними сквозь прозрачную стенку вроде той, что у нас под ногами. С кем, спрашиваешь, тягаться придётся? Не знаю, конечно, может быть, я и не прав, но… Это древняя Планетарная Машина, Джеф. Не наша.
— Чушь! — фыркнул Морган, — Чушь! Ты ещё скажи мол, когда сопливым пацаном пёрся сюда, уже всё знал. Ну, скажи, скажи! Я, мол, для того и прихватил тогда дурацкий гравитометр. Так не бывает, Александр Сергеевич, чтоб шли, шли — Оп! Нате вам! — открытие. Ты понял? Нострадамус доморощенный. Вернее пострадамус.
— Александр Владимирович, — поправил Волков. — А вот это (он похлопал по шершавому серому боку гигантской трубы) бывает?
— Нет! — Джеффри Морган, считавший, что всё нужно подвергать сомнению, помотал головой. — Этого не бывает. Этого нет. Я сплю. Это мне снится. Тебя, Волков, тоже нет, таких как ты вообще не бывает. И никаких древних планетарных машин! Гравибарьера под ногами тоже… Слушай, а куда делся гравибарьер?
«Точно, нету его. Плиты серые, с красноватым оттенком. Шершавые. А! Понятно!»
— Элементарно, Ватсон! Ты заметил, как легко идти было? Под уклон. Гравибарьер есть, но только здесь он ниже уровня пола. Значит… «Значит, тот, кто строил, не собирался ставить гравибарьер. Его позже установили. Почему? И почему температура постоянно двадцать четыре градуса? И почему воздух… Да, кстати!»
— Слушай, Джеф, я поднимаю щиток скафандра. Какого лешего мучиться, если снаружи воздух лучше, чем внутри?
— Не смей! — Морган попытался схватить друга за руку.
— Да брось, Джеф! Ну не задохнусь же я сразу! Попробую только. Вот. Видишь?