Третий берег Стикса (трилогия)
Шрифт:
— Я сам об этом подумал, Федя. Никаких следов тяжёлых элементов. И говорю же, радиация — фон. Ионный газ тоже очень странный. Сейчас глянем, как это выглядит в ультразвуке, но, по-моему, там сплошной базальт. И что самое интересное — нет пустот и неоднородностей. Если бы там были боты, или истребители-автоматы…
Ирочка, попыталась не пустить в сознание мысль о том, что где-то в каменной лепёшке, как изюминка в слое теста запечен… «Нет, его там нет! Ты слышала, идиотка? — ругала себя она. — Лосев говорит — нет его там. Сплошной базальт. Базальт…» Но не одна только она слышала рассуждения Алексей Мстиславовича. Низкорослый, топтавшийся в стороне, за спиной
Ирочка заторопилась. Нужно было оттащить Марго и попытаться успокоить. Но та выкручивалась из рук, всхлипывала, бормотала: «Они же там…» — и захлёбывалась словами.
— Маргарет, — жёстко выговаривая, обратился к ней Лосев. — Ты мешаешь работать. Из-за тебя можем не успеть. И вообще, всех касается! Внимание! Всем участникам спасательной операции! Объявляю режим полного радиомолчания. Говорит только тот, к кому я обращаюсь лично.
Маргошка дёрнулась в последний раз, высвобождаясь из Ирочкиных мягких объятий, отошла в сторону, остановилась, опустив голову. Всхлипывала едва слышно. Стало тихо. От торчащих вертикально красных труб — короткие чёткие тени. Сотня стрелок на огромном базальтовом циферблате. Солнце высоко. И от треноги сканера — тень. И у ног людей — чёрные съёженные комочки.
— Что у аварийщиков? — несколько натянутым тоном спросил Лосев. — Есть скан-карта?
— Да, Алексей Мстиславович. Посмотрите, я вам отправил.
— Любопытно, — проговорил планетолог и потянул руку — чесать в затылке. — Гляньте, Федя! А здесь получается, что есть пустота. Да огромная какая! Не пустота — пустотища! И — смотрите! — толщина слоя здесь…
— Алексей Мстиславович! — прервал его взволнованный голос. — Потеряна связь со всеми зондами сразу! Пришло: «ошибка контроллера», — и после этого — тишина. Даже «маячки» замолчали, я не понимаю…
— Тихо! — прервал его Лосев.
— Алексей Мстиславович, — спокойно сказал другой голос. При звуках его у Иры заколотилось сердце. Едва сдержалась, чтобы не закричать: «Саша!»
— Кто говорит?! — гневно вопросил Лосев. — Я же просил, полное молчание!
— Я говорю. Александр Волков, — устало ответил голос. Ирочка прижала руки к груди и, не отдавая себе отчёта в том, что делает, пошла прямиком к базальтовой, истыканной красными иглами площади.
В глаза Джеффри Моргану били, слепя, три ярких солнца — прожектора бота, спина Джеффри Моргана опиралась на чёрную покатую твердь, но смотрел он вверх. Не слишком общительный планетолог, привыкший по роду занятий к отсутствию собеседника, обычно не тяготился одиночеством. Но теперь, когда десятиметровый слой базальта, подкреплённый непрошибаемым силовым щитом, висел прямо над головой, а за спиной была прессованная чёрная пустота, одиночество давило на него нестерпимо. Там, наверху — Маргарет. Он знал, она там. Ждёт. Маргарет, Марго, Гретхен. И пробиться к ней невозможно. А за спиной, в утробе прессованной черноты умирает Саша. И умрёт. Потому что туда тоже невозможно пробиться.
Морган щурился. Закрывал ладонью глаза, но свет лез сквозь пальцы, беспощадный как бесспорная истина, от которой невозможно отвернуться. Более всего в мире Джеффри ненавидел бессильное ожидание, но, похоже, с чувствами его не собирались считаться — ничего нельзя было сделать. Только сидеть и ждать смерти, которая, конечно, когда-нибудь придёт. Бессильное бешенство копилось, капля за каплей, заполняя душу, заставляя
— Сдрейфил, ежара!? — плачущим голосом простонал Джеф и поднял сжатые в кулаки руки.
— Нет, Джеф, нет, — отозвался Сашин голос. — Эго не виноват. Это я попросил его поставить барьер. Нам нужно было поговорить. Теперь всё в порядке, можем выбираться отсюда.
Морган рухнул на колени рядом с другом, взял за руку, причитая:
— С кем поговорить?! Как же — в порядке?! Там, наверху — Марго. Там…
— Спокойно, Морган. Сейчас всё устроим, — изменившимся голосом ответил Волков. Глаза Моргана полезли из орбит: лицо Сашино за щитком скафандра неподвижно, как у мертвеца. Перепачканные кровью губы сжаты. Но голос — его. Ведь даже интонации… «Я просто сошёл с ума, — догадался Морган, поднимая и роняя бесчувственную ватную руку распростёртого перед ним тела. — Спятил. Мне чудятся голоса».
— Двигаться я не могу, — говорил между тем в наушниках призрачный голос. — Тебе придётся дотащить меня до бота. Опять я инвалид. Точно как тогда, помнишь? Вообще-то моя очередь тебя таскать, но не боись, за мной не заржавеет. Как-нибудь сочтёмся. В кабину вдвоём не влезем, но это и не нужно. Ты сдвинешь правый и левый манипуляторы, тело моё привяжешь к ним.
— Са-саша, — испуганно перебил Морган, — но как же ты… говоришь?
— Это ерунда, я тебе потом объясню, сейчас некогда. Наши там наверху пока что возятся с зондами и готовят ультрасканер, но если дело дойдёт до лазерных буров… Короче, Джеф, тащи меня к боту. Только не вздумай подойти к Эго ближе и бот сюда не подводи. Да, надо, кстати, наших предупредить, чтоб не лезли на лаву. Когда я пробью корочку…
— Ох, ты! — крякнул Морган вздёрнув обмякшее тяжеленное тело, облачённое в скафандр.
— Тяжело? — участливо осведомился Саша.
— А ты думал? — пыхтел Морган, переставляя ноги с большим трудом.
— Сейчас будет легче.
Дёрнулись вверх прожектора, потом медленно вернулись обратно. Сашино тело стало лёгким. От неожиданности Морган чуть не уронил его.
— Тихо, тихо, Джеф. Не мешок поди с картошкой. Уронишь — испачкаешь мой драгоценный скафандр.
— Что с тяжестью? — спросил Джеффри. До бота добрался мигом и опустил Волкова на пол.
— Я узнал новый трюк, — Саша хмыкнул. — Не без помощи Эго, конечно… Чего ты ждёшь? Наклони ботик и сведи ему правую и левую лапки. Только лазеры заблокируй, а то отрежешь мне что-нибудь ненароком. Правда, от рук и ног моих толку теперь мало, но может быть…
— Заткнись, — прошипел Морган и полез в кабину.
— А что ты сразу так грубо — заткнись. Нужно смотреть правде в глаза. Эго пока не уверен, что сможет мне помочь. Нечего было лезть в зону эффекторов. С другой стороны, как бы я его разбудил иначе? Хорошо, что мы на боте сунуться не успели — не собрали бы костей оба.