Третий рейх: символы злодейства. История нацизма в Германии. 1933-1945

Лессер Йонас

Профессор Филипп Ленард из Гейдельбергского университета стал приверженцем Гитлера в 1924 году. В своей «Германской физике» (1936) он публично заявил: «Кто-то может недоуменно спросить: «Германская физика?» Да, я мог бы так же говорить об арийской физике или о физике нордического человека. «Но разве наука не интернациональна?» Это ошибка. На самом деле наука, как и все остальное, является расово обусловленной. Нации других рас ставят перед наукой другие задачи». Международная физика – это еврейская физика, главным представителем ее является «чистокровный еврей Альберт Эйнштейн. Этот еврей поразительно лишен всякого понимания истины». Профессора Иоганн Штарк и Вильгельм Мюллер полностью согласились с этим в своей книге «Еврейская и германская физика». Теорию относительности Эйнштейна они назвали «великим еврейским блефом, представленным немецкому народу в час его величайшего унижения как формула возрождения немецкой нации». Авторы обвинили Планка в том, что он «много лет поддерживал Эйнштейна», и осудили профессора Гейзенберга за то,

что он в 1936 году сказал, что «теория относительности – это фундамент всякого научного исследования». Штарк и Мюллер отличали «еврейский догматизм» от «немецкого прагматизма», основанного на «великих и доступных идеях фюрера».

Доктор Теодор Вален в книге «Германская математика» назвал «чистую интернациональную математику без каких-либо предпосылок и допущений очень опасной. Наша фанатичная вера в национал-социализм доказывает нам абсолютную лживость этого исконно либерального мнения».

Профессор Мартин Штеммлер так сформулировал основные положения расовой культуры: «Освобождение расово сознательной нации от людей низшей расы, являющихся лишь помехой для нации. Ограждение расы от грязных примесей. Устранение всех чуждых рас, оказывающих нездоровое влияние на физиологическую структуру нашей нации. Во многих отношениях это очень тяжелые требования, но мы не должны забывать, что речь идет о самом существовании нашей нации, и здесь позволительны любые средства». Профессор В. Гросс писал книги «Расовое образование», «Германская идея расы и мира», «Расовые теории в новой истории». Профессор доктор Гирш говорил, что все давление извне приведет лишь к тому, что «те немногие, кто до сих пор сторонится общего дела, окажутся в лагере Адольфа Гитлера. Давите нас – этим вы лишь ускорите объединение Германии с национал-социализмом».

Профессор Макс Вундт написал книгу «Учебник расового мышления», профессор Адольф Кёлер книгу «Этика как логика: фундаментальные проблемы национал-социалистической философии», профессор Х.А. Грунски – «Вторжение евреев в философию». Профессор Альфред Клеммт в книге «Наука и философия Третьего рейха» сказал, что «не существует такой вещи, как общечеловеческая наука или общечеловеческая культура, потому что все истинные культуры являются расово обусловленными» и что национал-социализм поднял знамя борьбы «за спасение европейской культуры и цивилизации». Логика, которую считали незыблемой и неизменной, будет заменена германской логикой, оправдывающей реальность. Профессор Курт Хубер, выступивший против Гитлера, сказал судьям, приговорившим его к смерти, что выступает против Гитлера, подчиняясь категорическому императиву Канта. «Нельзя представить себе более страшное суждение об обществе, чем признание того, что никто из нас не чувствует себя в безопасности, общаясь с соседом и даже с собственными детьми».

Одним из самых презренных профессоров философии был Альфред Боймлер, которого Томас Манн резко осудил еще в 1926 году. 10 мая 1933 года этот профессор сказал с университетской кафедры: «Гитлер не меньше, чем [платоновская] идея, он больше, чем идея, ибо он реален. Сегодня у нас нет римского папы, но у нас есть фюрер». Мы оставили в прошлом «эпоху индивидуализма и свободы совести». Годом позже он назвал «открытие расовой теории современным деянием коперниканского масштаба». В 1935 году он высмеивал гуманизм, замененный национал-социализмом, единственной духовной силой Германии. В 1943 году он опубликовал «Новый порядок в Европе как проблема философии истории». Только идея расы, утверждал он, может научить нас пониманию всемирной истории. Демократические государства – это вовсе не государства, их лозунги достойны лишь презрения, и Германия ведет войну ради того, чтобы заменить дряхлый лживый порядок истинным порядком. Тысячелетие подходит к концу, над миром занимается заря новой Европы». В 1944 году Гитлер говорил о значении идеи фюрера в истории. Он назвал слова Гомера «один должен править» «формулой индогерманского вождизма». В 1918 году германская армия вернулась с войны «непобежденной», но была вынуждена прекратить борьбу. Воцарился хаос, но «простой солдат великой войны решил стать политиком. Это решение фюрера стало началом возрождения империи. Вместе с Теодорихом и Карлом Великим он войдет в историю как создатель Великой Германии».

Более сотни профессоров приняли участие в написании книги, преподнесенной Гитлеру по случаю его пятидесятилетия. Книгу назвали «Праздничный дар германской науки». В книге содержались рассказы о деяниях ученых во славу фюрера и рейха. Граф Шверин (из Мюнхенского университета) писал о том, как ожила немецкая юриспруденция, осознав свою германскую сущность. Профессор Такенберг (Боннский университет) назвал создание кафедр древней германской истории в десяти университетах великим деянием национал-социализма. Профессор Ойген Фишер (Берлинский университет) свидетельствовал, что фюрер в самый последний и решительный момент спас немецкую душу своим прозрением того, что раса и наследственность – самые важные, самые ценные вещи в жизни наций. Профессор Вальтер Франк (Берлинский университет) назвал историографию политической наукой и определил ее целью умение смотреть на национальную и всемирную историю с точки зрения революционного опыта национал-социализма. Профессор Блюме (Кильский университет) внес свою лепту, написав «Исследование музыки и расы», в котором были заложены основы «теории расовых музыкальных исследований». Профессор

Пиндер (Берлинский университет) утверждал, что до прихода Гитлера в Германии существовала лишь лженаука, рассматривавшая мир искусства как нечто независимое, в то время как в действительности искусство – это особенное и характерное выражение сути нашей расы.

В феврале 1941 года в Нюрнберге собрались гитлеровские историки. Профессора В. Плацгоф и Т. Майер заявили, что «немецкие историки сознают свой долг выковать историческое оружие для решения основных проблем начавшейся войны и неизбежности установления нового порядка в Европе». Профессор К.А. фон Мюллер создал такое оружие в своем некогда знаменитом, а теперь полностью нацистском «Историческом журнале». «Наша немецкая нация, – говорил он, – призвана к высокому служению и возрождена творческим величием фюрера. Долг сегодняшней науки нести вперед новый дух, оживший в нашей нации, использовать его на поле битвы науки». Он написал введение к книге доктора Вильгельма Грау «Антисемитизм позднего Средневековья». В этой книге – самой низкопробной фальсификации истории – Грау рассуждал об окончательном решении еврейского вопроса. Когда Грау стал директором Института еврейских исследований, Мюллер горячо поздравил его торжественной приветственной речью. Английская история, сказал он, «полна беспощадных кровавых жестокостей, совершавшихся вплоть до последних столетий. Насколько же более убедительными были за это же время достижения немцев!» Англия ненавидела Германию Бисмарка. Германия потерпела поражение в войне 1914–1918 годов из-за того, что у политики кайзера не было высокой цели, но даже в кажущейся беспомощности была проявлена невиданная сила обновления! С парламентской демократией покончено. «Началась эра социализма и нового авторитаризма, и мы являемся ее провозвестниками». Гитлер, «вождь нашей нации, указал нам эту высокую цель». Австрия и Судеты – часть Германии, мало того, это ядро новой великой Германии. Германия Гитлера и Италия Муссолини – молодые нации, которым по плечу создать новый порядок. Наша расовая сила превосходит силу Великобритании. В 1957 году, по случаю семидесятипятилетнего юбилея, Мюллер был назван в Германии «одним из наших лучших соотечественников».

Другой историк, профессор Фриц Гартунг, восхвалял авторитарное немецкое государство, как нечто специфически германское, и противопоставлял его западному парламентаризму. Он хвалил Гитлера за «возрождение старых прусских традиций и создание в соответствии с этими традициями сильного тоталитарного государства. После победоносного начала войны в 1939–1940 годах немецкая нация может спокойно смотреть в будущее». Каков пророк! Он забыл все, что говорил тогда, и теперь осуждает национал-социализм как «безжалостного врага человеческих прав», который «погрузил весь мир в пучину несчастий». Теперь он говорит, что есть «зерно истины» в том, что, как говорят иностранцы, «покорность немцев Гитлеру – это выражение слабости, характерной для всей немецкой истории. История наших государственных институций показывает, что гражданский элемент играл в них намного меньшую роль, чем в Западной Европе или в Соединенных Штатах».

Профессор Иоганнес Галлер, которого мы уже видели обожателем кайзера во время Первой мировой войны, прожил достаточно долго и стал свидетелем восхождения и падения Гитлера. В 1922 году он опубликовал проникнутую прусским духом книгу «Эпохи немецкой истории», с помощью которой надеялся «укрепить стремление и волю нашей нации к лучшему будущему, чтобы новое поколение смогло увидеть истинный смысл и значение немецкой истории». Когда десять лет спустя вышло второе издание книги, автор выразил надежду, что в заключении к третьему изданию он сможет сказать, что настал день, которого мы так долго ждали. В третьем издании (1939) он констатировал: «Это желание исполнилось быстрее, чем могли ожидать самые смелые оптимисты. То, что раньше было лишь верой и надеждой, стало явью. День наступил. За ночью, в которой мы жили, последовал рассвет».

Забыв о том, что когда-то клеймил англичан как агрессоров, он теперь говорит, что последователи Бисмарка «бросили вызов России и толкнули ее в объятия Франции». Вместо того чтобы искать союза с Великобританией, немецкие политики проводили политику булавочных уколов, провоцируя Великобританию наращиванием военно-морской мощи, чем напугали Великобританию и сделали невозможным заключение союза. Именно немецкие политики, говорил он, своими руками сплели сеть для Германии. Бюлов был государственным деятелем, лишенным каких-либо идей, лживым и неискренним по природе, был безответственным и бессовестным преступником. Но, добавлял Галлер, нельзя во всем обвинять только его одного, ибо виновна вся нация, так как она даже не пыталась исправить положение. За свою судьбу Германия должна винить только саму себя, а не возлагать всю ответственность на одного человека.

Все это звучит достаточно разумно, но почему тогда Галлер так восторженно приветствовал приход Гитлера к власти? Почему он, некогда защищавший Pax German-ica, жаловался на условия Версальского договора и чрезмерно высокие репарации так же, как это делал Гитлер? Гитлер, говорил Галлер, является символом нашей нации и нашего единства. Его восхождение – победа национальной идеи. Он хвалил Гитлера за перевооружение, за возвращение Австрии в лоно отечества, чем была залечена рана, которую Бисмарк был вынужден когда-то нанести немецкому сердцу. Чехословакия, утверждал Галлер, «добровольно отдала себя под защиту Германии, чтобы стать частью Германской империи».