Третий шанс
Шрифт:
– Здравствуй, - сказал я, не представляя, зачем вообще подошел и о чем с ней говорить. И повернулся к Захару: - Как обычно, пожалуйста.
– Большой двойной, - кивнул он, потянувшись к кофеварке.
– Здравствуй, - не сразу ответила Юля, высматривая в чашке лохнесское чудовище.
Жесткий профиль, стиснутые губы, неподвижный взгляд в одну точку. То же выражение, что было на переговорах и на предварительном слушании. А та растерянность и… отчаяние? Видимо, мне это померещилось в тот момент, когда она повернулась и посмотрела на меня –
– Можно задать тебе один вопрос?
Словно не я это сказал. Кто-то другой, за меня.
– Ты так говоришь, как будто имеешь право задавать какие-то вопросы, - не сразу ответила Юля все тем же холодным ровным тоном. Ноль эмоций. Все утонули в кофейной чашке.
– Нет. Не имею. Поэтому и спрашиваю, можно ли.
– Хорошо. Но только тогда я тоже задам тебе один вопрос.
Ох, как это прозвучало. Почти как вопрос жизни и смерти.
– Ладно. Почему ты согласилась работать с Ларисой?
– Ты наверняка подумал, что это страшная месть?
Она улыбнулась с горечью, появилась и исчезла ямочка на щеке, но глаза остались ледяными.
– В первый момент – да. Подумал. Для меня это было шоком. Увидеть тебя в качестве ее юриста. Не сомневаюсь, именно этого Лариса и добивалась. Но потом… Нет. Не похоже. Что месть.
– Ты так уверен? – ее ноздри нервно дрогнули. – Что я все простила, забыла?
– Значит, не только. Было что-то еще.
Не забыла. И не простила. В этом я тоже не сомневался. Потому что и сам не забыл. И не простил. Себя. Но не думал об этом. Запрещал себе думать. А вот она вела себя не так, будто действовала по своему желанию. Надо было быть слепым или тупым, чтобы этого не понять.
– Иногда все гораздо проще, чем кажется, Дима, - она бросила в мою сторону короткий взгляд и снова отвернулась.
– Отказ означал бы для меня рабочие проблемы. Только и всего. Я просто выбрала из двух зол меньшее. Хотя если бы сразу знала то, о чем услышала на предварительном заседании, скорее всего, отказалась бы.
Действительно, на первый взгляд все просто. Но… нет. Как говорил отец, жопом чую. Потому что…
– Скажи, твоя дочь… Это твой ребенок?
Забавное выражение – опешил. Ехал себе верхом и то ли свалился неожиданно, то ли конь скинул и ушел. И вот ты уже топаешь дальше пешедралом и думаешь: ну вот как так-то? Я ожидал чего-то другого. Хотя в свете последних событий вполне резонный вопрос.
– Девяносто девять процентов. Большей точности тест ДНК не дает.
– То есть сомнения были?
– У меня? Нет, - Захар поставил передо мной чашку на блюдце и стакан воды, я отпил глоток. – Ни поводов, ни сомнений.
– Тогда зачем тест? – она повернулась ко мне, удивленно приподняв брови.
– У Полины генетически обусловленный порок сердца. Когда поставили диагноз, мы сдали анализы на мутации генов. Это обычная процедура, чтобы не повторилось потом с другими детьми. У нас ничего не обнаружилось.
– И тогда ты решил
Вот теперь я уже точно не ошибся. До того как Юля снова спряталась в свою раковину, явственно успел разглядеть пробежавшую тень растерянности. Как будто ожидала услышать что-то совсем другое.
– Врачи предложили. Чтобы исключить или подтвердить спонтанную мутацию гена. Такое бывает. Инфекции, лекарства, облучение.
Вообще-то я соврал. Лариса устроила истерику и заставила меня пройти тест. Но об этом я говорить не собирался.
– Или наркотики? – Юля едва заметно прищурилась.
– Нет. Тогда – нет. Хотя… - я пожал плечами. – Сейчас я уже ни в чем не уверен.
– Это… лечится? Операция?
– Нет. Только поддерживающая терапия. Возможно, пересадка, но… там все сложно. По идее, она должна была умереть в первые два-три года. Но выкарабкалась. Хотя любое осложнение от простуды может ее убить. Или сильный стресс.
Я старался поменьше говорить о Полининой болезни. Даже с самыми близкими. И вообще не говорить с посторонними – без крайней нужды. Но сейчас, как ни странно, это прозвучало… нет, не легко, но и без усилий.
– Понятно…
Юля молчала, покусывая губу, ее взгляд перемещался беспорядочно, как у человека, который пытается принять непростое решение.
– Короче… - вздохнула она. – Я все равно должна была позвонить твоему адвокату, но раз уж так вышло… сэкономлю минуты. Я была сейчас у твоей жены. Она попросила приехать.
Я и не сомневался. Не просто так же оказалась здесь, в баре. Наверняка до этого обсуждали стратегию у Ларисы в кабинете.
– У нее к тебе предложение. Она без разборок соглашается с твоим иском. Вы с отцом отдаете ей свои акции холдинга. До суда.
– Б…, - процедил я сквозь зубы.
Ты даже не сука, Лара. Потому что ни одной суке не придет в голову торговать своими щенками.
Юля чуть слышно хмыкнула.
– Она считает меня полным идиотом?
– А может, у нее есть основания?
Эта фраза была как порез листом бумаги. Длинный, тонкий, глубокий.
И как ты догадалась, Юля? У нее действительно есть для этого все основания.
– Если тебя не затруднит, все же позвони Колесникову. А я притворюсь, что ничего сейчас не слышал.
– Хорошо.
Она достала из сумки кошелек, приложила карту к протянутому Захаром пинпаду. Хотела слезть с табурета, но зацепилась каблуком и чуть не упала.
– Осторожнее! – я успел дотянуться и подхватить ее за талию.
Юля
Кусаю губы, но не могу удержаться от стонов.
Так больно и так сладко. Растворяюсь в этой боли, растекаюсь сахарной лужей. Тянусь навстречу. Время сомкнулось в кольцо, и я понимаю, что все эти годы ждала его. Как последняя идиотка. Запрещала себе думать о нем – и все равно ждала. В той самой темной глубине, где живут чудовища, которые сейчас с рычанием выбрались на свет.