Третий шанс
Шрифт:
Гугл выдал сайт юридической фирмы «Вахромеев и партнеры». С фотографиями этих самых партнеров, среди которых я сразу увидел Юлю.
«Юлия Павловна Климова, специалист по семейному праву».
Климова… Обручального кольца точно не было, но это ни о чем не говорит. Впрочем, замужем она или в разводе – не все ли равно? Слишком поздно. И так было бы поздно, а уж во всей этой ситуации… Даже думать бессмысленно. Так что закрой, убери телефон и спи, придурок.
Интернет закрыл, телефон отложил. Но все равно почему-то думалось. О том, как искрило от нее,
Черт, стоило вспомнить – и снова встало на полдень, да так, что в паху заныло. Хоть бери и шуруй ручками на светлый образ, как подросток.
Юля
Все воскресенье я вылизывала квартиру. Хотя «вылизывала» - совсем не то слово. В голову лезла исключительно нецензурщина на тему интимных отношений с означенным помещением. Я никогда не была фанатом уборки, тем более в бабулиной квартире – здоровенной трешке с комнатами по тридцать метров и трехметровыми потолками.
Как и большинство отдельных в центре, это была выгородка из огромной коммуналки, а когда-то господской в двенадцать комнат. От прежней роскоши осталась кухня, где пришлось выделить угол для душевой кабины, а вот туалет оборудовали в стенном шкафу. Получил эту квартиру еще в советские годы бабушкин брат, какой-то важный профсоюзный чиновник. Семьи у него не было, поэтому квартира по наследству досталась бабушке, а от нее – мне, хотя мама таким раскладом была не слишком довольна. Да что там, совсем не довольна.
На тот момент Таня жила у Витьки, я у Лешки, а родители – в квартире на Гражданке, оставшейся отцу от его первой жены. Бабушка тяжело болела, было ясно, что долго не протянет, и мама наверняка строила планы, как будет ее квартиру сдавать. И тут вдруг такой сюрприз. А объяснялось все просто. Отца моего бабушка терпеть не могла, считала, что мама спустила свою жизнь в унитаз, выйдя замуж за вдовца с ребенком. Хотя жили они очень даже неплохо. К Тане относилась с прохладцей, а вот меня обожала.
Мама была обижена – и на бабушку, и на меня, поскольку я не отказалась от наследства в ее пользу. Если бы у родителей своего жилья не имелось, я бы так и сделала. Но им было где жить, а бабушка хотела, чтобы квартира досталась мне. Впрочем, деньги от сдачи в аренду я все равно отдавала им. Пока не развелась и не переехала туда с Глашкой.
Обычно для генеральной уборки я вызывала клининг, поскольку отдраить сто двадцать квадратов с семью окнами была не в состоянии ни физически, ни морально. Но сейчас - прямо то, что доктор прописал. Все, конечно, не сделала, но умоталась в хлам. Сил хватило только на то, чтобы покормить вернувшуюся Глашку ужином и упасть в постель. А вместо жаркого эро снились тряпки и моющие средства. Уж лучше так, чем Морозов со жгучим куннилингусом.
Первым, кого я встретила на работе, был Славка. В глотку плеснуло изжогой. Получилось все хоть и смешно, но некрасиво. Я не думала, что он будет страшно мстить, мужик говнистый,
– Слав, извини, что так вышло, - я осторожно дотронулась до его рукава.
– Все, Юля, проехали, - поморщился он и ушел в свой кабинет.
Неловкость осталась, но облегчения все же было больше. Представить, что Славка отойдет и придет мириться, я не могла. Самолюбие не позволит. И если раньше, вероятно, и пожалела бы, сейчас – точно нет. Ради классного секса можно потерпеть всякие не слишком приятные закидоны. Но если секс перестал доставлять удовольствие – чего ради тогда терпеть?
На утро у меня была назначена встреча с новой клиенткой, тоже здорово проблемной – а когда ко мне приходили другие? Не успела закончить, позвонил Колесников. Я передала ему Ларисино предложение еще в пятницу вечером, и вот сейчас он принес в клювике ответ: акции только Морозова-младшего и после развода. Я едва удержалась от смешка.
– Хорошо, Олег Николаевич, передам.
– Что?! – задохнулась Лариса, выслушав меня. – Да он что там, совсем ох…л?!
Какого только разнообразного многоканального мата не слышала я от своих состоятельных и вроде бы вполне приличных клиентов. Непроизвольная и понятная реакция организма. Хорошо хоть не в мой адрес. Так что Ларисин выпот меня нисколько не шокировал.
– Так и передать?
– Так и передай…те! – рявкнула она, аж телефон зафонил.
– Хорошо.
Отключившись, я набрала номер Колесникова и донесла до него Ларисину реакцию. Конечно, в смягченном виде. И добавила:
– Олег Николаевич, можно вам вопрос задать?
«Можно задать тебе один вопрос?»
– Пожалуйста.
– Я знаю, вы в основном ведете разводы, где горячая точка – дети. Это изначально планировалось – встречный иск? Можете, конечно, не отвечать, если…
– Ну почему же, отвечу, - хмыкнул он.
– Нет, не планировалось. Дмитрий Максимович ко мне попал по рекомендации моего клиента. И я сразу уточнил, нет ли сложностей по опеке и месту проживания ребенка. Сложностей не ожидалось. И если бы вы не упомянули дарственную в пользу дочери, их бы и не возникло. Скорее всего, вы действительно отбили бы подаренное, и на этом все бы закончились.
– Дарственная – это стандарт, - я скрипнула зубами и поморщилась от противного ощущения. – Если бы я знала ситуацию, разумеется, не заикнулась бы. Но мадам Морозова меня в известность не поставила. Зато поставила в крайне неприятную позу.
– Извините, Юлия Павловна… - он замялся, словно не зная, стоит ли продолжать. – Я вам сочувствую, но… это был ваш выбор.
Ну да, ну да, кивнула я, отложив телефон. Разумеется, мой, чей же еще. Самадуравиновата. Хрен поспоришь.
Перед вечерним судебным заседанием образовался пустой промежуток, и я устроилась в кафе. Оно ничем не напоминало бар в бизнес-центре, но в голову все равно полезло чередой кадров: чашка кофе на стойке, Димка рядом, взгляд глаза в глаза, его рука на моей талии…