Третья жена шейха
Шрифт:
— Господин распорядился сделать вам кабинет, — делится со мной новостью девушка, — сейчас переделывают соседнюю с вашей комнатой гостевую спальню.
Кристина ненадолго исчезает и вскоре приносит мне никаб. Выхожу в коридор и задумчиво заглядываю в будущий кабинет, где ведутся активные работы. Испытываю смешанные чувства по поводу происходящего. Вроде бы забота. Мансур услышал мои стенания по поводу досуга. С другой стороны, чувствую, как затягивается удавка. Если лично для меня производится реконструкция, то отпускать меня
— Госпожа, — от неожиданности вздрагиваю, — вам не нужно находиться здесь среди мужчин. Не хотите ли посетить хамам? Я пришлю к вам девушек, — предлагает Шакира.
Обреченно соглашаюсь. Делать все-равно нечего. Чувствую, как меня медленно, но неуклонно загоняют в рамки праздной жизни. Я не хочу напрягать девушек, но только в таком формате могу хоть с кем-то поговорить. Вот так шаг за шагом я становлюсь госпожой и эксплуататоршей. Не по собственному желанию, а в соответствовии с чужими представлениями.
Кристина и Маниша снова массируют мое тело. Внезапно понимаю, почему так проводят свой досуг саудовские женщины. В условиях постоянной борьбы за внимание мужа поддержание красоты становится не прихотью, а необходимостью.
— Маниша, — поворачиваю я голову к девушке, — а у вас в Индии есть многоженство?
— В моей низшей касте шудр многоженство всегда было запрещено. В остальных кастах было разрешено до 1956 года. После для индуистов законом официально запретили везде, кроме Гоа. Мусульманам разрешено иметь несколько жен. Но неофициально многоженство все-равно практикуют.
— Удивительно, — не могу не восхититься, — получается, что женщины из низших каст самые защищенные в Индии?
— В этом смысле да, — смеется Маниша, — но вообще женщиной быть не очень хорошо. В женщину перерождается человек с испорченной кармой.
— Видимо, я тоже испортила себе карму, — бормочу я, — если судьба меня забросила в это место.
— Выйти замуж это благословение, госпожа, — опровергает меня Маниша, — назначение женщины — растворение в своем муже. Полное слияние с ним. Без мужчины женщина неполноценна. В Индии существовал ритуал «сати». Все жены мужчины сжигали себя на погребальном костре мужа.
— Ужас какой, — восклицаю я, — зачем они это делали?
— Потому что со смертью мужа их жизнь теряла всякий смысл.
— Прости, Маниша, но у меня встает вопрос. Почему ты сейчас здесь, а не замужем?
— У меня много сестер. Родители бедны. Я заработаю себе на приданное и вернусь в Индию, чтобы выйти замуж.
Закрываю глаза и думаю, что мне повезло с родиной. Но я по собственной воле и совершенной глупости от нее отказалась. А еще думаю, что, наверное, Вафия полностью растворена в муже, если способна предложить себя в мои репетиторы. Интересно, а та бывшая хозяйка Кристины тоже растворена в муже? Поэтому ей наплевать на чувства другой женщины. Или все-таки Кристина права, и все из-за денег?
Глава 41. Кубра
Мансур
С
Захожу в дом второй жены немного с опаской. Ожидаю с порога скандал и готов к обороне. Но Кубра, как всегда, меня удивляет. Подбегает, виснет на шее, ластится ласковой кошечкой.
— Привет, хабиби! — мурлычет мне в губы и первая тянется за поцелуем.
Усмехаюсь про себя. Похоже, Кубра окончательно испортила отношения со всеми родственниками, если никто не поделился с ней сплетнями.
— Привет, насиби! Соскучился по детям. Где они сейчас?
Пока в доме мир, спешу пообщаться с сыном и дочкой. Кубра приводит меня в игровую, тут же на мне повисают два маленьких тельца.
— Поиграйте недолго, — приказывает жена. — Я пока распоряжусь по поводу обеда.
Устраиваем свалку на ковре. Дети нападают с двух сторон, я отбиваюсь.
— Папа, а когда я вырасту большой, ты возьмешь меня с собой в Европу на гонки? — канючит Валид.
— И меня, папа, — присоединяется Будур.
— Ты женщина! — кричит сын. — Ты будешь сидеть дома.
— Это ты будешь сидеть дома, — с кулаками набрасывается на мальчика дочь.
— Будур, ты не должна так разговаривать с братом, — одергиваю я девочку, — проси прощения. Если ты не научишься покорности, ни один мужчина не посмотрит в твою сторону.
Дочь пыхтит и раздувает ноздри. Сжимает кулачки и вытягивается в струну.
— Я жду, Будур, — включаю ледяной режим.
— Прости меня, Валид, — со злостью стучит ногой о пол и заливается слезами от обиды.
Надо бы прогнуть и потребовать извиниться нормально, но мое отцовское сердце дрогнуло. Беру дочь на руки и прижимаю к груди.
— Молодец, Будур. В следующий раз я тебя накажу за неуважение к брату. Ты поняла меня?
Молча кивает головой, заливая мою тобу слезами.
Кубра зовет нас обедать. Эпизод сам собой забывается. Разделяем семейную трапезу. Нянька уводит детей на сиесту, я увлекаю Кубру в спальню.
Можно отложить новость на вечер, но эпизод с Будур вывел меня немного из себя. Решаю не тянуть кота за хвост.
— Кубра, я взял себе третью жену, — холодно информирую женщину.
Поворачивается ко мне. В глазах непонимание.
— Ты шутишь?
— Нет, я серьезен, как никогда.
Во взляде Кубры вспыхивает пламя, и она бросается на меня, расстопырив пальцы. Пытается выдрать мне глаза. Благо пророк, хвала ему, предписывает мусульманам стричь ногти. Дикая кошка проходится тупыми коготками по моему лицу, но особого урона не наносит.
Скручиваю вопящую женщину. Одновременно достаю из комода наручники. Кидаю Кубру на кровать и приковываю руки к грядушке. Сажусь рядом. Женщина пытается достать меня ногами. Брыкается, как бешеный шайтан.