Треугольная груша. 40 лирических отступлений из поэмы
Шрифт:
и хлопья в воздухе висят
они не движутся не падают
ждут
не шелохнутся
легки
внимательные
как лампады
или как летом табаки
они немножечко качнутся
когда их ноженькой
коснутся
одетой в польский сапожок...
Пахнет яблоком снежок.
Сирень "Москва—Варшава"
Р. Гамзатову
10.III-61
Сирень
Сирень как пудель мне в щеки лижется!
Сирень заревана,
сирень — царевна,
Сирень пылает ацетиленом!
Рамсул Гамзатов хмур как бизон.
Расул Гамзатов сказал: "свезем".
11.III-61
Расул упарился. Расул не спит,
В купе купальщицей
сирень дрожит.
О как ей боязно!
Под низом
Колеса поезда — не чернозем.
Наверно, в мае цвесть "красивей"...
Двойник мой, магия, сирень, сирень,
Сирень — как гений.
Из всех одна
На третьей скорости цветет она!
Есть сто косулей —
одна газель.
Есть сто свистулек —
одна свирель.
Несовременно цвести в саду.
Есть сто сиреней.
Люблю одну!
Ночные грозди гудят махрово,
Как микрофоны из мельхиора.
У, дьявол — дерево...
У всех мигрень.
Как сто салютов стоит сирень.
12.III-6
Таможник вздрогнул: "живьем? в кустах?!"
Таможник ахнул, забыв устав.
Ах чувство чуда, седьмое чувство!..
Вокруг планеты зеленой люстрой
Промеж созвездий и деревень
Свистит
трассирующая сирень!
Смешны ей почва, трава, права...
P. S.
Читаю почту: "Сирень мертва".
Стога
Менестрель атомный,
Галстучек-шнурок...
Полечка — мадонной?
Как Нью-Йорк?
Что ж, автолюбитель,
Ты рулишь к стогам,
Точно их обидел
Или болен сам?
Как стада лосиные,
Спят
стога.
Полыхает Россия,
Голуба и строга.
И чего-то не выразив,
Ты стоишь, человек,
Посреди телевизоров,
Небосклонов, телег.
Там — аж волосы дыбом! —
Разожгли мастера
Исступленные нимбы
Будто рефлектора.
Там виденьем над сопками
Солнцу круглому вслед
Бабка в валенках стоптанных
Крутит велосипед...
Я стою за стогами.
Белый
"Ах, оставьте, — смеюсь, —
Я без вас разберусь!"
Как бы вас ни корили,
Ты, Россия, одна,
Как подводные крылья,
Направляешь меня.
Таежное
Лешенька
Здесь Чайльд-Гарольды огородные
На страх воронам и ворам.
Здесь вместо радио — юродивый
Дает прогнозы по утрам.
Пока мы бегали в столовку,
Туманный, как Палеолит,
Юродивый с татуировкой
Чуть не упер теодолит.
Он весь дрожал от изумления,
Познав чужое божество.
Он трепетал
как заземление
От бьющей молнии в него!
Кругом бульдозеры былинные
Но будущее чуял он,
Дурак, болотная былиночка,
Антенка сдвинутых времен.
Отступление о частной собственности
Отзовись!
Что с тобою? примчись, припади, расскажи!
Атавизм?
Или может быть — рак души?..
К лучшей женщине мира,
к самой юной беда добралсь.
А была она милая,
С фаюмским сиянием глаз.
Мотоциклы вела,
в них вонзалась и гнулась она,
Как стрела
В разъяренном, ревущем боку кабана!
Начинается с дач,
лимузинов, с небритых мужей,
Начинается сдача
Самых чистых ее рубежей.
Раздавило машиной,
под глазами, как нимбы, мешки.
Чьи-то лапки мышиные,
Как клеенка, липки.
Осень сад осыпает
на толченый кирпич.
Человек засыпает.
И ночами — кричит!
Что-то давит ей плечики...
И всю ночь — не помочь! —
Дача
пляшет
на пленнице,
Как татарский помост!
Грузинский березы
У речки-игруньи
у горной лазури —
березы в Ингури
березы в
Ингури
как портики храма
колонками в ряд
прозрачно и прямо
березы стоят
как после разлуки
я в рощу вхожу
раскидываю
руки
и до ночи
лежу
сумерки сгущаются
надо мной
белы
качаются смещаются
прозрачные стволы
вот так светло и прямо