Тревожная весна 1918
Шрифт:
После чего "товарищи" решили больше не рисковать, а запросив помощи из Царицына, приготовились оборонять стратегически важный вокзал до прибытия поезда с красными карателями. Чай полтысячи бойцов быстро подавят любое восстание "беляков"!
Сальский же обыватель этой ночью наглухо затворил ставни домов и в темноте, не зажигая света ожидал, по-заячьи шевеля длинными ушами, на чьей стороне окажется итоговая победа. Чья власть установится в городке?
Утром в атаку красноармейцы тоже не пошли. Мы наводим ужас на них, так же, как они пытаются навести ужас на нас. Патроны нужны, не известно, что случится дальше, подкрепление еще где-то в пути и когда будет… Слепой страх ледяной рукой сжимал сердца большевиков. Лучше уж подождать и не суетится, слишком много товарищей уже погибло, а телеграфист
Утром к нам на склад прибежал мальчишка посыльный. Да я и на разведку среди малолетних детей денег не мало потратил, теперь они в городке мои глаза и уши. Так, большевики нас оставили в покое, только пара пикетов приглядывает за нами издалека. Но с тыла зайти и выйти не проблема. И это хорошо.
Я бездумно смотрел наверх. Тучи над городком расступились, обнажив голубое небо. Мне везет. Еще раз читаю полученную записку: "тетушка приехала". Примитивный шифр, чтобы не подставлять посыльного. Это значит отряд карателей приближается со стороны Царицына. Эта Обитель Зла и Цитадель Террористов опять извергла полчища палачей, карателей и садистов на Донскую землю. Если бы был дядюшка, то ожидали бы их со стороны Батайска. "Пробудет до вечера". Это и так понятно, ехать немного меньше суток. Время впереди для встречи незваных гостей еще есть!
Давно к этому готовился. Чтобы сразу всех красных прихлопнуть и два раза потом не бегать. Телеграфист давно на меня работает. Телеграммы воспринимает на слух, кадр ценный. Как только у меня с китайцами сладилось, они его вечерком аккуратно умыкнули и познакомили с многообразием китайской культуры. Имеется в виду аспект пыток. Взяли рыбачью сеть с мелкой ячейкой и обернули голое тело испытуемого. А потом палкой закрутили и натянули так, что сеть в тело врезалась как ножами острыми. А на десерт, опасной бритвой желтолицые туристы начали маленькие кусочки плоти телеграфиста, торчащие из сети, отрезать.
Простейший вариант «смерти от тысячи порезов»… Это древнейшее и самое страшное китайское наказание: на обнаженное тело приговоренного надевают жилет, сотканный из стальных колец. Ширина колец была достаточной, чтобы при затягивании жилета плоть выступала над их краями. Эту выступившую плоть затем и срезают пластами, а жилет затягивают сильнее, и экзекуция повторяется. Сдерживая определенными приемами кровотечение, опытный палач мог продлевать жизнь жертвы на многие часы, даже дни, пока не наступала смерть. При этом приговоренный испытывает немыслимые муки.
Бедный телеграфист сразу раскололся до самой задницы, и обещал служить верой и правдой. Особенно когда с его семьей пригрозили поэкспериментировать. Китайцы крайне жестокий народ. Зато как эффективно! Стучит телеграфист как миленький, и о предательстве и думать не смеет. Напуган экзотикой до усрачки. Ну а что? Удобно.
Я же за последние недели три закупался удобрениями — аммиачной селитрой в мешках по сорок восемь килограммов (три пуда), всего почти центнер, и загрузил все в телеги и привез на арендованный в Сальске склад, на подворье к одному сочувствующему партизанам казаку. Скупил все, что сумел тут достать — то есть всего жалких два мешка. Селитра выглядела сухой и сыпучей, мешки я проверил, так что оставили все как есть, складировав ее в сухом и теплом сарае. Центнера должно нам хватить, как я думаю.
Малец заодно нам принес узелок с еще теплыми пирожками. Да уж, сколько денег я вложил в эту операцию! Как вспомню, так жуть берет. Но хотелось подстраховаться. Вот оплатил заранее на эту дату трехразовое питание на сотню бойцов и фураж для наших лошадей. Вот такой я оптимист. Будут другие дни, будет другая пища. А то как там персы говорят: "Голод заставит и льва кидаться на падаль". А без денег, что без рук.
Пишу шифрованные записки мальчишке о начале операции "Встреча", а пока мы с партизанами поочередно, по сменам, принимаемся за утренний завтрак. В городке сложилось неустойчивое равновесие, каждый контролирует свои стратегические объекты, но пока нас большевики не беспокоят — сил не накопили.
Глава 4
Через
Через полчаса, двигаясь зигзагами по глухим улочкам, выбираемся за околицу, а потом находим походный лагерь, разбитый нашими коневодами. Все в порядке, шесть бойцов калмыков уже присутствуют здесь, вместе с телегой, на которой горделиво восседает старый казак, из числа людей сочувствующих нашему движению. Проверяю телегу — мешки с селитрой укутанные от сырости здесь — прекрасно. Как и пара лопат с двумя кирками для земляных работ. Порошок серы и бертолетовой соли у меня в конском вьюке у моего гнедого Урагана. Там же находится и плотная вощеная бумага типа оберточной — на месте сооружу взрыватель-детонатор. Двинулись!
Места для закладки на железнодорожных путях нами разведаны заранее. Удобное место на севере располагается в семи верстах от станции Торговой. Тут как раз спуск по косогору. Некрутой, но все же при аварии на таком спуске вагоны посыпятся кувырком. Поезда сейчас ходят редко, парочка в день, так что наш ждем только ближе к вечеру. В жутком состоянии пребывают сейчас железные дороги. Калмыки копают под рельсами и шпалами яму, куда помещаем наши мешки с селитрой. Укутываем их брезентом, хорошо хоть сегодня дождя нет, погода хорошая. Чуть чуть скоблим шпалу под рельсом — туда поместим наш пакет. За три часа управились и перекусили продуктами, лежащими в телеге у казака. Теперь остается только ждать. Если красный эшелон задержаться, то наш информатор — телеграфист нас известит. Где-то вдалеке степной волк завыл долго и одиноко, и лишь эхо вторило ему.
Во второй половине дня стали появляться вышедшие из города китайцы из отряда Шэн Сю-Чена. Небольшими группами по три-четыре человека. Каратели мне пригодятся, пусть свои деньги отрабатывают. В отряде у меня сейчас преобладают желтолицые азиаты, так что совсем уж скрытно выйти из города им не удается — больно уж они отличаются по внешнему виду от основной массы здешних жителей. Естественно, бдительные граждане заметили это обстоятельство, и большевикам скоро об этом стало известно.
К счастью, они решили, что повстанцы и предатели китайцы, зная о приближении красного эшелона, в предвкушении установления революционного порядка решили потихоньку сбежать из города. Даже один из отрядов красных, человек в пятьдесят отчего-то решил, что в здании ревкома уже никого не осталось и бушуя энтузиазмом они поперлись туда всей гурьбой. Но, заработавший пулемет подхорунжего Гульного, быстро развеял у них все иллюзии на данный счет. Проклиная нас, потеряв полтора десятка убитыми и ранеными, обещая жестоко отомстить, "товарищи" убрались восвояси, предвкушая кровавый реванш.
Ждем, телеграфист уточнил для нас, что нужный нам поезд будет в промежутке от 16–00 и позже. Если ничего не случится. Надеюсь, что мы не ошибемся с целью. При приближении к данному времени засовываю пакет со смесью взрывчатых веществ в паз между рельсом и деревянной шпалой. Когда поезд наедет, придавит рельс, то все рванет. Ждем, а пока обедаем. Боюсь, потом мы себе аппетит перебьем. Китайцы наготове.
Трофеи с эшелона поровну — половина им в качестве премии, половина опять же им, в качестве зарплаты за предыдущий месяц, так что они в предвкушении праздника. После обеда я просто сидел и нервно кусал ногти. Дозорный на пригорке машет руками — значит поезд едет. Надо же, почти не опоздал, еще нет и пяти вечера, больно уж товарищи торопятся нас покарать. Скоро вижу и сам, как впереди спешит паровоз, набравший приличную скорость и окутанный клубами дыма. Сажа густо покрывала его, как старую чумазую сковородку. Мы могли даже расслышать далекое и ритмичное постукивание колес по стыкам рельс. Машинист уже предвкушал удобства Сальска, где они с кочегаром приготовят себе обильный ужин, поджарив два толстых стейка на смазанной жиром лопате, придерживая ее над топкой паровоза.