Тревожная весна 1918
Шрифт:
Сначала предполагали с таким ультиматумом послать делегацию в Ростов, но опасение, что большевики могут ее арестовать и расстрелять, побудили нас воздержаться от этого и прибегнуть к переговорам с большевиками по телефону. Приведение этого в исполнение было поручено опять же мне. Опять я в каждой бочке затычка!
Я приказал немедленно восстановить прерванную с Ростовом телефонную связь. После долгих попыток, в конце концов, мне удалось дозвонится до Ростовского исполнительного комитета. К телефону подошел какой-то тупой и мерзкий субъект, назвавший себя заместителем председателя исполкома.
Когда он узнал о цели моего вызова, то разразился по моему адресу потоком площадной брани, высказал сожаление, что меня не разыскали в Ростове и не расстреляли
Она вызвала лишь новую брань с его стороны и угрозы, не оставить камня на камне при будущем занятии большевиками Новочеркасска. Я видел, что всякие дальнейшие переговоры с этим типом бесполезны и потому, резко предупредив говорившего со мной, что за каждого расстрелянного ими казака, мы будем расстреливать 10 красногвардейцев, приказал прервать телефонное сообщение. Пусть Шэн Сю-Чен еще потрудится!
Так неудачно окончилась моя попытка спасти М. Богаевского тогда, когда его фактически в живых не было. Еще 1 апреля 1918 года, то есть днем ранее этого нашего разговора, М. Богаевский был убит трусливо бежавшим из Новочеркасска Яшкой Антоновым, безумным, как мартовский заяц, недалеко от города Нахичевани в Балабановской роще выстрелом в висок. Скажите мне, где здесь честь? Говоривший со мной слабоумный заместитель председателя Ростовского исполнительного комитета не рискнул мне это сказать, очевидно опасаясь репрессий в отношении захваченных нами большевиков.
Вместе с тем, "Совет Обороны" принял меры улучшения положения дружинников и назначил два своих представителя для встречи и устройства, прибывающих в город станичных дружин. Одновременно, "Совет Обороны" стремился насколько возможно лучше решить продовольственный и финансовый вопросы и с этой целью провел ряд соответствующих мероприятий. В первую очередь, было решено использовать деньги в сумме 620 тыс. рублей, собранных большевиками с жителей города, как контрибуция и случайно оставшиеся в Новочеркасске. Что касается золотого запаса, который был оставлен большевикам 12 февраля при бегстве из Новочеркасска штаба Походного Атамана, то несмотря на все самые тщательные розыски, нам не удалось отыскать никаких его следов.
Но все же у меня не было уверенности, что мы удержим город. Хотя настроение дружинников и не оставляло желать ничего лучшего и они горели кипучей ненавистью к большевикам, но мне казалось, что одного этого еще мало. При всяком успехе казаки сильно воодушевлялись, но еще острее станичники воспринимали неудачу. Последнее объяснялось главным образом тем, что дружинники далеко еще не были по-настоящему организованы и вооружены и вступали в бой стихийной толпой без начальников-офицеров.
Отсутствие нужной спайки и начальников, делало их чрезвычайно впечатлительными. Были случаи, когда при неуспехе станичники просто распылялись на атомы без следа. Для устранения этих недостатков и придания дружинникам минимальной устойчивости, нужно было определенное время. Во всяком случае, требовалось несколько дней, чтобы создать организованные ячейки отрядов, которые могли бы впитать в себя казаков дружин и дать им некоторую стойкость. Но большевики не дремали, и нельзя было рассчитывать, что они дадут нам время и своим наступлением не расстроят наши планы. Поэтому мы решили создать из арестованных нами большевиков группу заложников. Ведь в случае вынужденного нами оставления города, весь свой гнев за наши действия,
Но, нельзя оставлять врагу город! Народ нам этого не простит. Я организовал работу, и она закипела. Множество помощников, среди них женщины, принялись за работу, которая не прекращалась ни днем, ни ночью. Мы ваяли и самодельный напалм и самодельную взрывчатку. К сожалению, снабжение города при большевиках было поставлено из рук вон плохо, поэтому все было в жестоком дефиците. Часто нам приходилось применять суррогаты. Так самодельный напалм делали из смеси самогонки и топленого свиного жира.
А дефицитную селитру мы превращали в самодельный динамит. Разогревали растворенную в воде селитру в кастрюлях почти по кипения и аккуратно лили туда бараний жир, трудолюбиво перемешивая получившуюся массу до состояния крема. Затем добавляли в нее мелких опилок и заполняли небольшие горшки или бутыли с отбытыми горлышками. С фитилем против броневиков пойдет!
Против вражеских самолетов я соорудил на одном из захваченных нами грузовиков конструкцию из двух спаренных пулеметов, чтобы можно было стрелять круто вверх. Против нынешних Форманов пойдет. А то засыпят нас сверху бомбами и флешеттами. Флешетта — стальная стрелка, которая, падая с высоты, пробивает всадника с конем от верхушки черепа до земли. Я уже не говорю о том, что большевики никогда не стесняются применять по мирному населению химическое оружие. Потому что жизнь, что своя, что чужая, не представляла для них никакой ценности. В отличие от звонкой монеты на пропой и «воли» творить все, что душе угодно.
Глава 6
По сведениям, полученным с боевых участков, к полудню 3-го апреля, обстановка складывалась такая: на Ростовском направлении станичные партизанские дружины продвинулись далее ж/д станции Кизитеринка (на линии Новочеркасск-Ростов, всего в 16 километрах от последнего), где разобрали железнодорожное полотно, чтобы бронепоезда красных не продвигались в нашу сторону и не устроили нам кровавую мясорубку.
В Нахичевани находились большевики. Время от времени они пытались производить разведку, которую легко прогоняло ружейным огнем наше сторожевое охранение. По словам бежавших к нам из Ростова казаков и офицеров, там царила паника. Большевики спешно вызывали к себе подкрепления из Таганрога. Судя по донесениям, настроение наших дружинников было превосходное и они усиленные казаками Аксайской и Александровской станиц, крепко держали свои позиции. Как бы в подтверждение этого в штабе был получен и приговор Аксайской станицы:
"1918 г., апреля 2-го дня. Мы нижеподписавшиеся граждане казаки Аксайской станицы, Черкасского округа Войска Донского, собравшись по колокольному звону, выслушав речь делегата из Новочеркасска хорунжего Димитриева о том, что город Новочеркасск занят Донской казачьей властью и устанавливается прежнее правление, постановили: приветствовать свою Донскую казачью власть и подтвердить настоящим приговором, что мы все присоединяемся к мнению города Новочеркасска, для чего сделать мобилизацию четырех переписей казаков нашей и других станиц и в случае надобности дать надлежащую помощь закрепления казачьей власти. В дополнение к приговору сообщаем, что Аксайская станица уже выступила на фронт и сражается в передовой цепи".
Благополучно обстояло дело на северном направлении. Там дружины Раздорцев, поддержанные Заплавцами и Новочеркассцами, после непродолжительного боя, заняли Персияновку. Отобрав у иногородних крестьян ближайших хуторов розданное им большевиками для защиты Советской власти оружие, они успешно продвигались вперед. Уже они овладели Каменоломней (примерно в одном переходе от Новочеркасска) и безостановочно продолжая наступление, имели целью захватить и Александровск-Грушевский (город Шахты) — оплот большевиков шахтеров. Такие блестящие действия казачьего отряда были отмечены в приказе по армии № 11 от 3-го апреля 1918 года: