Три года октября
Шрифт:
– Надо же мне было закончить главу. Могли бы и подождать. Так чего вы хотели?
– Я хотел бы видеть женщину по имени Егорова Татьяну Николаевна.
Я опасался, что сейчас услышу ответ вроде «Таких здесь нет», но мои опасения оказались напрасными.
– Ну, понятно, что не мужчину. Она вас ждет?
– Нет, не думаю.
– Тогда как мне вас представить?
Памятуя о словах Крыловой, я решил заранее создать себе историю.
– Я журналист. Хочу взять у нее интервью?
– У Егоровой-то? Тоже мне «звезда». Единственный кактус в нашей оранжерее. Или вы как
– Нет.
– Ну, рассказывайте, мне же интересно о чем вы писать будете-то!
– Вы могли бы просто позвонить ей и сообщить о моем визите?
– Тоже мне, Владимир Познер, – хмыкнула «Роза», садясь обратно за стол и беря трубку телефона в руки.
Пока она ждала ответа, я опасался того, что моя маленькая ложь может не пройти. Возможно, с того времени как Надежда Павловна брала у Егоровой интервью, та и вправду нуждалась в деньгах. Теперь же, судя по окружающему меня виду, в этом здании проживали отнюдь не бедствующие люди. Что если она, наконец, нашла себе мужчину, который не только любит ее, но и обеспечивает? «В таком случае, он не стал бы жить в ее квартире», ответил я сам себе. Ведь данный адрес мне продиктовала Комарова, а она была здесь более двадцати лет назад.
– Ало, Танюш, тут к тебе гости! – заговорила консьержка. В голосе ее пропала неприязнь, которой она облила меня с головы до ног. Видимо, к «кактусам» она все же питала больше нежности, чем к незнакомцам. – Не знаю, он не представился. Сказал только, что из газеты.…Откуда я знаю какой? Главное, чтоб не «Спид-инфо»…Да, говорит, что интервьюировать тебя хочет.…Откуда я знаю тему? Главное, чтоб не про игорное заведение в твоем гараже. – «Зоя» подмигнула мне, этим смутив меня. – Что? Пусть поднимается? Хорошо, передам.
Она повесила трубку и легкая улыбка на ее лице, тут же сменилась кислой гримасой. Взглянув на настенные часы в своей коморке, она произнесла:
– Сейчас без пятнадцати восемь. После десяти мы закрываем дверь парадной. Так что постарайтесь кончить как можно быстрее.…Если что, я интервью имела в виду.
Возможно, она ожидала, что я оценю ее шутку, но мне она совсем не понравилась. Скривив рот, она схватила со стола книгу, и уже уткнувшись в нее, добавила:
– Вам на третий этаж. Вторая дверь слева.
Я не стал вызывать лифт из-за того, что кто-то успел передо мной воспользоваться им. А ждать его возвращения, при этом находясь в поле зрения консьержки, мне не хотелось. Поэтому я воспользовался лестницей.
Оказавшись на третьем этаже, мне сразу бросилась в глаза нужная мне дверь, а всё потому, что она была самой старой, обитой войлоком и покрытая кожзаменителем темно-синего цвета. На фоне красивых металлических дверей, выглядела она нелепо. Нажав на звонок, и не услышав никакого звука, я перешел на стук. Дверь всё же открыли, пусть и не широко, а только на тот промежуток, что позволила цепочка. На меня глядел холодный мутный глаз, окруженный морщинами. Из квартиры потянула неприятным запахом затхлости и сырости.
– Это вы журналист?
– Да, мое имя Алексей.
– О чем вы хотите поговорить? – голос был тихим, усталым, но в то же время – алчным.
– Про
– Так я и думала. Сколько заплатите?
Вначале я думал предложить ей пятнадцать тысяч рублей. Но в последний момент решил, что десяти ей будет более чем достаточно.
– Этого мало! – помотала она головой.
– Наша редакция маленькая и независимая. Мы не получаем денег из бюджета или от частных инвесторов. Держимся в основном на альтруизме и верим в общее дело.
– Да-да, – пробубнила она, прикрывая дверь, но не в знак прощания, а для того, чтобы снять цепочку. – В нашей стране живут хорошо только правительство, да оппозиционеры. Одни жрут налоги, другие жрут пожертвования.
Дверь распахнулась и передо мной предстала женщина шестидесяти лет, которая выглядела на семьдесят. В застиранном сером халате, в резиновых тапках и в шапочке для покраски волос. За ее спиной из комнаты на кухню прошел мальчишка лет двенадцати, не обратив на меня никакого внимания. Я не ожидал увидеть в квартире детей, учитывая рассказы Комаровой о том, что своих троих она сдала в приют. Но это явно был не один из них. Им должно было быть уже за тридцать. Скорее это мог быть ее внук. Неужели, она смогла помириться с детьми, которых она предала? Я решил, что задам вопрос и на эту тему под конец нашей беседы.
– Деньги вперед.
Я не стал спорить и протянул ей две купюры по пять тысяч, которые мигом скрылись в карманах халата. Егорова быстро оглянулась, словно опасаясь, что кто-то из ее родных мог увидеть передачу денег.
Я прошел внутрь. У дверей, где попало, валялась обувь – грязная и стоптанная. Железная вешалка была завалена одеждой, а потому для моего пальто на нем не нашлось места. Хотя я и не думал его снимать, а мне и не предложили. Свет в прихожей горел тускло, абажур явно был куплен во времена перестройки, лампочка мигала как при перепадах напряжения.
Нехотя разувшись, я последовал за хозяйкой в главную комнату.
Справа был диван, слева два кресла, напротив всю стену занимал шкаф с сервизом. На полу почти лысый ковер, где расположился еще один мальчишка примерно того же возраста, что первый, виданный мной. Этот также не обратил на мой приход никакого внимания, продолжая сидеть на полу и глядеть в экран телевизора, играя в приставку. Да, давно я не видел игру под названием «Супер Марио».
Женщина предложила мне сесть на кресло, предварительно убрав с него теплые штаны, свитер и вязаные носки. Сама же села на край кровати.
– Ну, доставай свой блокнот, ручку и начинай задавать свои вопросы.
– Вы уверены, что наш разговор стоит слушать детям?
Мальчишка продолжал игнорировать нас.
– Паша глухой и ничего не услышит. А Митька пошел на кухню. Там у нас вайфай ловит от соседей. Скоро не вернется. Так что давай, начинай.
– Я буду записывать на телефон наш разговор, с вашего позволения.
Егорова пожала плечами. Достав телефон, я выбрал приложение «диктофон», включил его и протянул руку вперед, чтобы ее голос записался лучше. В течение нескольких секунд записывались лишь звуки компьютерной игры. «Вжик». «Бульк». «Квак».