Три года октября
Шрифт:
– Кто там?
Нарушитель моего спокойствия мгновенно отозвался на вопрос, и я уже не знал наверняка: рад я этому визиту или же нет.
– Родионов, открывай! Это капитан полиции Николаев, следователь по делу об убийстве Марины Федосеевой!
Теперь понимаете, почему я был рад услышать этот голос? После полученной Безбородовым информации, мне как раз нужно было обратиться в полицию. А тут сам следователь ко мне стучится. Почему же в таком случае я был и напряжен его визитом? Потому что полиции нечего было искать у дверей моей квартиры в столь поздний час. Я даже решил, что по какой-то причине
– Чего вам надо? – я решил не торопиться впускать к себе незваного гостя.
– Открывай или я выломаю дверь! – взревел капитан, ударив вновь кулаком в преграду.
Мне очень хотелось прокричать в ответ, что у него нет такого законного права, и все же решил не испытывать его терпения и подчинился его требованию.
Как только дверь открылась, капитан Николаев, одетый в серый плащ, белую рубашку и черный галстук, сильно толкнул меня в грудь, переступив порог. От толчка я не удержался на ногах и повалился на пол. Телефон из моих рук выпал и закатился под кровать. Безбородов продолжал что-то бурно объяснять мне, иногда хохоча. Видимо, он даже не заметил моей тотальной пассивности в диалогах.
Капитан захлопнул за собой дверь, схватил стул, развернул его спинкой вперед, затем сел, широко расставив ноги. Так в современных фильмах садятся на стул чуть ли не каждый второй полицейский и каждый первый уголовник. Дешевый ход – попытка показать свою самоуверенность и превосходство.
– Итак, Родионов Алексей Дмитриевич, тебе кажется смешным уголовный кодекс нашей страны?
– Вы о чем? – непонимающе покачал я головой, продолжая лежать на полу на согнутых локтях.
– Ты знаешь, что я могу легко привлечь тебя по 310ой статье? – Николаев тяжело дыша, сверлил меня взглядом.
Я понятие не имел, что подразумевала эта статья, но очень сильно надеялся, что в ней не шла речь об убийстве при отягчающих обстоятельствах.
– Я и вправду не понимаю, о чем…
– Ты настолько богат, что легко можешь заплатить штраф в восемьдесят тысяч? Или же на три месяца захотел отправиться в СИЗО? – На его шее вздулись вены. По лбу потекли то ли капли пота, то ли все же дождя, который продолжал стучаться в окно. Веко левого глаза нервно подрагивало, выдавая наличие стресса.
Последняя фраза меня слегка успокоила, ведь не станут подозреваемого в убийстве пугать штрафом или трехмесячным сроком. Выходило, что я как-то иначе провинился перед представителем власти.
– Что бы вы там не думали, я ни в чем не виноват! – включил я режим защиты, поднимаясь с пола.
– Лёха? Алексей, аууу! – доносился голос Безбородова из-под кровати.
– Тогда кто? А?! – напирал капитан, при этом не меняя позы. – В Лихмане я уверен. Безбородов слишком профессионален для столь глупого поступка. Остаешься только ты!
– Вы можете, наконец, объяснить, что такого я сделал? – Изначально я хотел сказать «в чем меня обвиняют», но быстро исправился, ведь так, я меньше походил на подозреваемого в своих и чужих глазах.
– Мне сегодня позвонили из газеты, – наконец перешел к сути Николаев. – Задавали неприятные вопросы по делу об убийстве. И во время разговора с пожилой душной тёткой, из ее уст просочились некоторые сведения, о которых могли знать только те, кто был непосредственно вовлечен в ход расследования.
Теперь я понимал, что визит капитана Николаева ко мне был небеспочвенным. И даже больше, он был абсолютно оправдан. Что же, он нашел мелкого правонарушителя. Но именно это правонарушитель мог привести его к главной цели. К счастью у меня был козырь в рукаве. И он появился у меня за считанные секунды до прихода полицейского в мою квартиру.
– Я не стану отрицать своей вины.
– Не станешь? Ну и славно. Тогда жди последствий на свою тупую башку по всей строгости закона!
Я мало понимал в работе следователя, но догадывался, что слова капитана были беспочвенной угрозой. А все потому, что в день вскрытия убитой он предупреждал нас о тайне следствия исключительно устно. Никаких бумаг о неразглашении мы с Безбородовым в тот день не подписывали. Вместо того чтобы испытывать терпение следователя, я решил перейти к делу:
– А что если я вам помогу найти убийцу Марины Федосеевой? Уже сегодня вы сможете рапортовать своему начальству о раскрытии дела.
– Родионов, кончай играть со мной в дурацкие игры!
– Это не игры. Я вам могу назвать имя убийцы. Сергей Колодин!
Капитан молчал. В его злобных глазах возник интерес. Нельзя было сказать, что он полностью доверился мне, но был готов слушать дальше.
– Он житель Малых Берез. Участвовал в поисках тогда еще считавшейся пропавшей девушки. Был в одной поисковой группе со мной. А именно, напросился в неё, когда направления уже были распределены. Он знал, где спрятал тело девушки, а потому хотел убедиться, что мы с другим членом группы не обнаружим его. Её ведь нашли в старой канализации. А он, как работник водоканала, не мог не знать о её существовании. При этом активно исследовал всю местность, особенно насосную станцию. А все потому, что знал, там мы ее не найдем.
Николаев молча достал из внутреннего кармана плаща блокнот и ручку, принявшись что-то записывать. При этом продолжая молча слушать, позволяя мне рассказать всё, что мне было известно.
– Колодин живет в Малых Березах, оттуда же и Гена – парень убитой девушки. И даже больше – они соседи. Следовательно, Колодин наверняка видел свою жертву ранее, возможно даже перекидывался с ней парочкой фраз. Или и вовсе был с ней хорошо знаком. Вам бы следовало спросить у Гены, насколько близко они с Колодиным были знакомы.
Я сам не заметил, как почувствовал себя следователем, устроившим мастер-класс по дедуктивной методике для молодого стажера.
– Стоит не забывать, что подозреваемый – бывший уголовник. Не то чтобы это доказывало напрямую его причастность к убийству, но все же. Затем, нам стало известно, что девушку перед убийством усыпили препаратом, который выписывается исключительно по рецепту врача.
Тут капитан впервые меня перебил:
– Кому это «нам» и как вам это стало известно? – Ручка зависла над блокнотом. Глаза снова уставились на меня.