Три мести Киоре 2
Шрифт:
Впереди Дорана здесь шли его титулы и регалии, они сияли, как начищенная медаль на груди тщеславного вояки, и затмевали человека. Его невеста скользила за ним тенью.
В холодно-мраморном зале с мебелью из темного дерева его ждали родители девушки. Церемонный поклон, глубокий реверанс. Вдоль длинного стола — неподвижные слуги, ждущие сигнала.
— Добрый вечер, — сказал он.
И всё зашевелилось, точно ждало этих слов: бесшумно заскользили слуги, сдвинули стулья, также ловко придвинули их, когда все сели. Тут же внесли первые блюда, наполнили вином хрустальные бокалы. Сверкание посуды. Отблеск свечей
— Вижу, у вас нет недостатка в слугах, — Доран отрезал кусок мяса.
— Наш дом никогда не бедствовал, ваше сиятельство, — тонкие, выцветшие от времени брови поднялись, собрав лоб морщинами, сверкнуло обиженно бриллиантовое колье на тонкой шее женщины.
— С напоминанием об ужине приехала ваша дочь. Мне пришлось оставить дела, чтобы не заставлять ее ждать.
— Ваше сиятельство, мы думали, что вам будет приятнее увидеть Паэту, чем какого-то лакея, — пробасил мужчина, до того ловко уплетавший ужин.
— Ваше сиятельство, я была в городе, и мне не доставило неудобств заехать к вам, — под взглядом матери выдавила из себя девушка.
— Лучше посылать слуг, — настаивал Доран. — Впредь придерживайтесь этикета, который в этом доме, я вижу, уважают.
«Значит, все-таки Паэта», — подумал Доран и потянулся за бокалом, который ему мгновенно наполнили. Вино было неприятно кислое, как будто на нём сэкономили. «Возможно, их денег хватает только поддерживать внешний шик», — заключил он. Одинаковые костюмы лакеев были пошиты по устаревшей лет на семь моде, а слишком вычурное для ужина колье хозяйки дома намекало, что, возможно, оно единственное, а запонки у ее супруга были вовсе без камней.
— Не значит ли это, что с Паэтой я смогу видеться только с вашего разрешения?
Искренняя материнская тревога в голосе смягчила недовольство Дорана, и ответил он спокойно:
— Нет, вы вольны встретиться с ней в любое время.
Многочисленные столовые приборы блестели на идеально белыхсалфетках, а одно блюдо сменяло другое, заполняя длинный стол. Паэта сидела напротив Дорана и ковыряла вилкой салат. Женщина не могла успокоиться:
— Вы же пообещаете мне заботиться о Паэте подобающим образом? Как того заслуживает ваша жена?
— Вы оскорбляете меня своим вопросом.
— Прошу прощения, ваше сиятельство. Родительское сердце полно тревог!.. Я хочу предупредить, у Паэты не очень крепкое здоровье, и раз в год ей было бы желательно выезжать на термальные воды в Эстерфар. А, чтобы она не волновалась, я могу сопровождать ее…
Приборы блестели, мясо одуряющее пахло пряностями, и сверкала золотая каемка огромного блюда, белоснежного, как и все вокруг.
— Все подобные вопросы мы решим после свадьбы, — чем дальше, тем больше холода вкладывал в свои слова Доран.
Ужин его тяготил, тяготил он и его невесту, которая от вопроса к вопросу сжималась за столом всё сильнее и сильнее, словно мечтала исчезнуть из роскошного зала. Тишина опять не продлилась долго.
— Разрешите быть искренней, ваше сиятельство, но я понимаю, почему император выбрал вам в жены мою девочку. Я застала в живых покойную герцогиню Хайдрейк.
Она вскинула голову с острым, что игла, подбородком, а на тарелке скрестились нож и
— Как и вы, я исполняю волю императора. И не нам обсуждать его решения, — отрезал Доран. — Заверяю вас, Паэте в моем доме ничего не угрожает. Однако она говорила, что вы хотели поговорить об обряде благословения.
Лакей вновь наполнил ему бокал, но Доран уже не решился выпить.
— Да. Честно говоря, я настаиваю на нём больше, чем император… Понимаете, я была…
— Свадьба состоится и без благословения, — отрезал Доран, а Паэта вздрогнула. — Такова воля Его Величества. А теперь я вынужден покинуть ваш дом. Незаконченные дела ждут моего возвращения.
Отложив приборы, Доран вышел из-за стола, не дожидаясь ответных прощаний, не дожидаясь, пока какой-то лакей предложит его проводить — трудно заблудиться в прямом коридоре.
Мягкие сумерки спускались на Тоноль пеленой мороси, но поездки в надушенном экипаже, который предложили, он бы не выдержал. Мелкая взвесь капель липла к лицу, к рукам, к мундиру, пленкой легла на эполеты, смазав рисунок. Идти домой было всего три улицы. Три улицы, наполненные тяжестью, смутными мыслями, тревогами.
Раньше ему казалось, что, случись в его жизни брак по расчету, он вытерпит любую. Теперь же… Впору самому делать ставки, как скоро закоренелый вдовец избавится от навязанной жены и ее семьи. Но мысли о Паэте таяли, как растаял за серой хмарью ее дом, ее родители. Морось прибила пыль, увлажнила дорогу, кусты и стены. Темная громада его особняка не манила, возвращаться туда не хотелось. Незачем. Не к кому. И самое грустное, что, когда у дома появится хозяйка, для Дорана ничего не изменится.
— Ваше сиятельство, вы сегодня так рано, — кланялся дворецкий. — Желаете отужинать?
— Нет, я поел, — качнул он головой, меняя ботинки на домашние туфли.
Сумерки сменились мягкой ночью, и он смотрел в нее из кабинета, пока краски вечера совсем не пропали, поглощенные чернотой. Ему нужно найти Киоре. Человека, к которому у него так много вопросов, но все они стали неуместны перед лицом чего-то страшного, что нависло черной тучей над Тонолем.
Да, это точно так. Сначала — чудовища и странная арена, а уже потом он будет выяснять, одно ли лицо ученица Кровавой Эши и баронета Ниира Таргери. Пока же… Пока он забудет об этом.
Да. Забудет. Так проще, чем разбираться в том темном клубке чувств, который сжимал сердце.
В гардеробной хранился старый костюм, оставшийся еще со времен, когда они с Паоди любили сбегать с учебы в трактиры и таверны.
— Ваше сиятельство, он же не поглажен… — сетовал дворецкий, осветивший лампой комнату с костюмами.
— Неужели? Он чистый и как будто новый, — не согласился Доран и провел рукой по ткани.
Серый, теперь немного старомодный, с черной рубашкой без верхней пуговицы, костюм сел на Дорана так, словно его вчера сшили — отражение в ростовом зеркале улыбнулось. Спасибо службе, в отличие от многих сверстников он не растолстел и — что удивительно — не приобрел залысин, хотя в голове, оказывается, уже мерцали ниточки седины, не замеченные раньше. Тут же он нашел ботинки попроще и черный плащ с капюшоном — вещь древнюю, но до сих пор популярную среди людей. Из кабинета он забрал револьвер, свечи и зажигалку, спрятал всё по карманам.