Три мести Киоре 2
Шрифт:
— В чем же?
— Что ты хочешь отомстить только за убийство отца.
— Ты бываешь слишком проницательным, — она упала обратно на кровать, и перина вздрогнула даже под Дораном. — Еще я хочу отомстить тому монаху. А еще моему напарнику, которого тоже учила Эши. Он предал меня и ограбил.
— Ты сможешь их найти?
Киоре рассмеялась, дрыгая ногами. Длинная сорочка задралась, обнажив колени, но ее это ничуть не смутило.
— Они все здесь, в Тоноле!
Доран повернул голову: Киоре улыбалась, и это он видел даже в полумраке. Улыбалась торжественно, хищно, как зверь, испробовавший
— Правильно ли я понимаю, что ты живешь только ради мести?
Настала очередь Киоре недовольно сопеть и ворочаться: видимо, он попал прямо в больную мозоль.
— Правильно. Не бойся, кто-нибудь убьет меня, и будешь ты вновь свободным и счастливым…
Очередная искусная ложь? Или фантастическая правда? Доран уже не знал.
— Разве месть стоит того, чтобы умереть молодой? Думаешь, твой отец не желал бы, чтобы ты жила долго и счастливо?
— Желал бы. Но я сделала свой выбор.
— Не страшно умереть так рано?
— А что я потеряю? Эту жизнь? Было бы что терять… — Киоре поднялась, качнулась. — Мне пора к Вайрелу.
— В таком состоянии?
— Брось! Я совсем не пьяна, — она тихо закрыла за собой дверь.
Доран провел рукой по лицу, смахивая наваждение: Киоре сама выбрала месть. И не ему об этом жалеть. Не ему и судить. Он задремал и проснулся с рассветом, когда к нему через окно забралась знакомая фигура.
— И как ты только мимо охраны проходишь?
Она приложила к его губам ладонь.
— Неважно. Сейчас по улицам пойдут недовольные толпы. Громить будут всё. Будут проклинать колдунов.
И Киоре сбивчиво рассказала, что успел узнать у подпольщиков Вайрел. Недовольство решением императора множилось, особое управление обвиняли в праздности, лени и взятках. Люди боялись: трупы девушек, туманные чудовища, и ни с чем не могла справиться наука, столь дерзко продвигаемая императором.
— Вайрел просил передать, что стоит Соренору сейчас узнать об этом и заикнуться о своих исследованиях…
— Не договаривай, — он поморщился, поднимаясь с кровати.
— Стой! Мы тут как бы ночь целую хорошо провели!
Она подскочила к нему, взлохматила волосы.
— Я никогда не выйду так к слугам, — остановил он руки, расстегивавшие пуговицы на груди.
Киоре кивнула и, сняв костюм и спрятав под кровать с пояснением «Тари заберет», юркнула под одеяло, в чем мать родила.
— Вперед, твое сиятельство!
И с этого момента новый день превратился в бесконечную муку. Они не успевали. Нигде и никак! Недовольные крушили Тоноль. Улицы превратились в свалку: бумаги, стекла, камни, гвозди, молотки и множество сломанных вещей изуродовали столицу. Людей управления не хватало. Они не успевали расправиться с одним очагом проблем, как немедленно вспыхивал другой. Их выматывали, водили по городу, как баранов на веревочке, пили силы и затейливо издевались, показывая слабость и бессилие созданной императором системы.
К ночи Доран валился с
— Устали, ваше сиятельство?
Доран обернулся на оклик.
— Что ты здесь делаешь? — он узнал в невзрачной горожанке Киоре.
— Ниира ушла на ночную службу в Догир, если ты об этом, — хмыкнула она, подойдя ближе. — Бумаги от Вайрела. Мне читать не велели.
Доран кивнул, не взял протянутый конверт и, отлепившись с трудом от стены, пошел к входу в здание. Киоре увязалась за ним. В управлении бурлила жизнь: ярко, до рези в глазах светили лампы, сновали туда-сюда следователи, злились писчие из канцелярии, подшивавшие бесконечную вереницу протоколов, отчетов, доносов и признаний. В кабинете Дорана стоял уличный холод и горела всего одна лампа. Истиаш спал в приемной, но герцог не стал его будить, чтобы растопил камин или добавил света. Киоре упала в кресло, запрокинув голову к потолку.
— Выглядишь устало, — Доран сломал печать на конверте и достал пустой лист.
Примитивно, но его пришлось греть над огнем, чтобы проступили буквы.
— День не из простых. Ты не представляешь, чего мне стоило уговорить знакомую модистку сшить платье для бала! К нужному сроку оно будет, так что не волнуйся, жена тебя не опозорит.
Доран кивнул, вчитываясь в слова.
— Мы с Вайрелом уже нашли достаточно сведений, чтобы устроить облаву. Почему ты медлишь?
— Злодею эффективнее отрубить голову, чем пальцы, — ответил Доран, на миг оторвав взгляд от листка.
— А жертвы?
— Киоре!
Она кивнула каким-то собственным мыслям и больше не лезла с раздражающими вопросами.
— Ничего не понимаю… — с недоумением произнес Доран. — Революционеры с юга? Ненависть к хаанату? Желание уничтожить колдунов? Но мы же не воюем!
Киоре присвистнула:
— Твое сиятельство, ты иногда интересуешься чем-то кроме своих столичных заговоров, а? Не задумывался, почему многие хотели бы свергнуть нынешнего военного советника? Или ты ограничился только наказанием для герцога Таарина и графа-прихлебателя?
Доран исподлобья посмотрел на Киоре. Промолчал, не желая сознаваться, что война и прочее к ней прилагающееся интересовала его постольку-поскольку, ведь для решения конфликтов с оружием существовало иное ведомство.
— Понятно… Надеюсь, ты знаешь, кто такие хэ-фар? Ну-ну, не смотри на меня, как на дуру. Хэ-фар не любят империю и совершенно не против оттяпать у Паоди хоть клок земли, так, ради удовлетворения. Кха-этх смотрит на это сквозь пальцы и будет смотреть, пока империя не пойдет войной на хаанат. Да и император использует эти пограничные стычки для испытаний нового оружия. И какая незадача, если при этом гибнет больше своих, чем колдунов… Семьям — извинения, оружие — на доработку. Военный советник же крепко держит ситуацию в своих руках, чтобы никакие слухи о смутах не добрались в столицу. И кого волнует, что от постоянных наборов в армию давно стонет весь юг? Кого волнуют подделанные отчеты, где беспощадно урезается число жертв?