Три метра над небом

Беспалов Николай Алексеевич

Сон вошел в комнату тихо, мелкой сапой. Так крадутся диверсанты, облаченные в камуфляжные костюмы и с рожами, испачканными мазками сажи.

Бред II

Солнце нехотя выползало из-за облаков. Облака никак не хотели выпускать светило из своих объятий. Ветер дул натужно. Ему не хватало перепада давления.

Косматый мужчина босыми ногами шагал по асфальту. В обеих руках у него по мусорному пакету. Оба они полны. Позади лениво шел кот. Он бормотал себе в усы:

только он может в такую рань ходить на помойку. Чтобы он ногу порезал об вон то стекло.

– Хрен с редькой тебе. Сам не порежься.

У мусорного короба ходит ворона. Она первая пришла сюда с инспекцией. Увидев косматого и его спутника, ворона щелкнула клювом: чего не спится? Ходют тут всякие. Мешают работать.

Ворона была в отличие от своих сородичей малообразованна.

Зато кот исключительно наслышан. Читать он не может по причине косоглазия. Но слушать-то ему никто не запретит. Косматый как утром включит экран, так до вечера тот и светит. Светит и говорит.

– Грибы пошли.

Кот принюхался. Не ошибся косматый. Он помешался на грибах. Куда бы ни пошли, косматый все о грибах. В лавке, где рожа торчит, он тоже спрашивает:

– Грибов у вас нет?

Ворона медленно отошла и, вспрыгнув на кучу мусора, стала наблюдать за непрошеными гостями.

Сейчас я её прогоню. Так решает кот. Но косматый упреждает его: пошли домой. Не будем мешать птице.

Косматый шлепает босыми ногами, и все время говорит:

– Грибы пошли.

– И куда они пошли? – Спрашивает кот.

– Бестолочь ты, кот. Ничего не смыслишь в грибах.

Кот не обижается. Что взять с придурошного? К нему намедни женщина пришла. Пахнет она хорошо. Не в пример косматому. Она косматому говорит:

– Я нашла в Вас то, что всю жизнь искала.

Коту эти слова знакомы. Не то, чтобы какая кошка такое ему лично бы сказала. Это так в телевизоре говорили.

А косматый женщине в ответ опять о своих грибах:

– Я не гриб, чтобы меня искать.

Ну не придурошный ли? Впустил бы женщину в свой дом. Глядишь, и помылся бы. И волосы постриг бы.

На дворе полдень. Кто что делает. Кто и работает даже. Но в основном все торгуют. Ворона и та работает. Она о себе говорит: я санитар двора.

Косматый мало что дурной. Он и лентяй. Возьми веник подмети в комнате. Нет! Он достал дурацкую треногу. На неё установил площадку и ну давай на неё глины набрасывать. Грязь разводить.

– Сейчас вылеплю твой портрет. Продам и куплю себе туфли.

Шипит кот. Кто у тебя купит мой глиняный портрет?

Косматый мнет глину. Кот спит. Двор шумит трактором. Приспичило им что-то возить туда-сюда.

Когда же они, кот и косматый, едят?

– Был бы ты умным, послал бы я тебя за пивом.

От таких слов проснется даже мумия. Кто изогнул спину.

– Шипи, шипи. Не боюсь я тебя. Я и то не испугался, когда меня вели на расстрел.

– Ври, ври. Кто и когда

вел тебя на расстрел? Я бы сбегал за пивом и молоком. Но как я их донесу?

Умный все-таки кот.

Тарахтит трактор. Под его аккомпанемент переругиваются уборщики. Кто-то на крыше гремит листами кровли. Музыка города.

Кот спит. Косматый ваяет. Уверенно он наносит на каркас шлепок за шлепком влажной глиной. Каждое его движение говорит о большом мастерстве косматого.

Уехал трактор, увозя с собой тарахтение и кузов мусора. Отругались уборщики того мусора. Кто-то неизвестный косматому слез с крыши. Жди протечки.

Косматый наносит последний штрих.

– Получилось.

То, что получилось, это портрет красивой и молодой женщины.

Босыми ногами шлёп-шлёп: косматый уходит в уборную типа сортир. В стенном шкафу рядом с бутылками чистящих жидких средств притаилась бутылка водки. Лишь бы кот не обнаружил. Он на «химию» не полезет. Отпивает косматый водки и не морщится. Привычка.

Скоро на лоскутном коврике спали двое – кот и косматый.

На часах фосфорицирующие стрелки показывают пять часов сорок минут. Граница между днем и вечером.

В тишине слышно:

– Этот гад анестезиолог ошибся в чем-то и вот результат – я кот.

Мелодичный женский голос плохо сочетается с храпом косматого.

Кот поворачивается на другой бок.

Бред III

Трактор, вывозящий мусор, устал невероятно. Пять лет назад его сделали белорусские сябры, и вот он тут, на русской земле, занят грязной работой. А как мечталось! Он будет ездить по полям. Весной пахать и сеять. Летом косить траву. А осенью помогать собирать урожай.

Мало того, что работа грязная, так его и содержат хуже свиньи. Как тут не зарычишь?

Косматый знать не мог, что тревожит трактор «Беларусь», и потому сильно сердился, когда тот громко тарахтел во дворе.

Чего ему ночью потребовалось у меня во дворе?

Кота рядом нет. Убег, неженка. Лежать на лоскутном коврике жестко. Бока отлежал косматый.

Кот убег от храпа косматого: терпеть уже стало невозможно. Косматый как бы ни был уставшим или пьяным, но коту в миске оставлял молока. Подкисло оно. Но это даже лучше. Для пищеварения. Напрасно что ли я пятнадцать лет проработала диетологом.

Косматый встает. Трудно разгибая ноги и растягивая поясницу. Надо по утрам делать зарядку. Тоска нахлынула на косматого. Кот покинул его. Трактор перестал тарахтеть. На станке стоит, укрытый влажной тряпицей вылепленный им, косматым, женский портрет. Косматый старается не смотреть в ту сторону. Она глядит на меня. С укором. Но не я виноват, что анестезиолог ошибся. И некому теперь корить косматого за лень.

Ночью голод ощущается сильнее. Жадно пьет косматый прокисшее молоко. Кот употребил такой напиток минутами раньше.