Три Мира Надежды
Шрифт:
– Надо было попытаться взять его живым, - поморщился высокий молодой мужчина.
– Он все равно ничего не сказал бы, - покачал головой его пожилой собеседник.
– Важнее взять заказчика. Служитель Кали не успел предупредить его.
Он повернулся к окружавшим его воинам и указал на дверь.
– Всем соблюдать осторожность.
Солдаты выбили дверь, ворвались в дом и внезапно все стихло. Переглянувшись, их начальники бросились следом и в небольшом зале увидели своих людей и худенькую темноволосую девушку.
– Здесь больше никого нет, - смущенно сказал старший группы.
– Что значит - никого!
– заорал
– А эта? Взять ее! Потом разберемся.
– Правильно, - как-то нехорошо и недобро улыбнувшись, поддержала его незнакомка, и все опустили глаза, не в силах выдержать ее взгляд.
– Никого нет, видите ли… Даже обидно стало.
Лишь пожилой мужчина сумел не отвернуться, посмотреть в ее глаза - и сразу зашатался, побледнел, рванул из кармана амулет, но тут же уронил его, и упал на пол, держась за горло. Его молодой спутник, совершенно синий, сидел рядом с глазами, вылезшими из орбит. Позади солдат вспыхнуло пламя и сразу охватило весь дом. Горящие люди заметались по комнате, тщетно пытаясь найти выход. Вся в языках не обжигающего ее пламени, Этан наблюдала за ними. Кровля обрушилась, погребая под собой тех, кто еще подавал признаки жизни. Этан вышла и, недовольно отряхнув платье, посмотрела вокруг.
– А на улице никого оставить, значит, не догадались, - непонятно к кому обратилась она.
– Ну что ж, раз вы не желаете подождать еще немного и дать мне возможность постепенно привести
к власти нужных людей - сделаем все по-другому.
Через час Пилмерн, регент великого герцогства Ольванс, двоюродный брат Делснина, в тревоге стоял у окна, прислушиваясь
к непонятному шуму, доносившемуся с первого этажа дворца. Командир гвардейцев охраны, отправленный узнать, в чем дело, бесследно исчез еще полчаса назад. За ним ушли, самовольно оставив пост, его подчиненные. Нервно переминающийся с ноги на ноги секретарь попросил разрешения спуститься вниз, чтобы попытаться прояснить обстановку, три минуты назад. Пилмерн не сомневался, что тот уже не вернется, но удерживать не стал. Еще не хватало, чтобы обезумевший от страха изменник, надеясь спасти свою шкуру и купить себе жизнь, кинулся его душить или ударил по голове первым, что попадется под руку.
“Это мятеж, - обреченно думал регент.
– Но кто же руководит им? И кто стоит за спиной предателей? Неужели убитый еще месяц назад Баргин, глава тайной полиции, был прав, и мне, действительно, надо было сразу же избавиться от этого мальчишки, наследника?”
Разумеется, надо было. Но Пилмерн не хотел разговоров за своей спиной и решил не торопиться. По хорошему, племяннику следовало бы умереть через год, а лучше даже через два или три года, не раньше. Тогда его смерть привлекла бы гораздо меньше внимания, чем сейчас. И вот результат: кажется, кто-то решил свергнуть его и занять место регента.
“Впрочем, кого я обманываю, - с тоской подумал регент.
– Это Тягьян, главарь экстремистов, больше некому. Решил не ждать. Не тех казнили весь этот месяц, не тех! А теперь и мне самому придется положить голову на плаху”.
Пилмерн не знал, что Тягьян сейчас лежит с распоротым животом в захваченном им две недели назад доме на улице Павших борцов - рядом со своими заместителями, помощниками и телохранителями. И, единственный оставшийся в живых поседевший охранник с ужасом смотрит на свои окровавленные руки, безостановочно повторяя две короткие фразы:
– Это же не я! Я не мог это
Поголовно сошедшие с ума боевики элитной первой ангельской сотни уже повесили лидера боевого крыла секты Слэан на фонаре в центре площади Свободы. И теперь ведут ожесточенный бой с ничего не понимающими штурмовиками других сотен. За спиной Пилмерна вдруг слегка скрипнула половица и этот, едва слышный звук, ударил по ушам, словно молот по наковальне. Регент резко обернулся и увидел перед собой какую-то незнакомую худую девчонку в грязном платье.
– Как ты вошла? И кто тебя пустил сюда?
– в ужасе отшатнувшись, заорал он.
Нежданная гостья ничего не ответила, но подошла чуть ближе. Какой-то первобытный, животный страх парализовал Пилмерна, во рту пересохло, колени задрожали, сердце сжалось от невыносимой тоски. Он уже понял, он уже знал, зачем эта незнакомка пришла к нему, но все еще не верил, никак не мог смириться с этим. Желание жить любой ценой дало ему силы сдвинуться с места. Вжавшись в стену, и, выставив вперед правую руку, он лихорадочно шарил левой по подоконнику, в тщетных поисках предмета, который можно было бы швырнуть в Ту, с которой пришла его смерть. Девушка насмешливо и, в то же время, как-то участливо, улыбнулась ему. Регент посмотрел в ее огромные серые глаза - и умер.
Три часа спустя комтур Килнит вместе с заместителем стоял на смотровой площадке перед воротами орденской резиденции в Ольвансе и смотрел на пожары, пылающие в разных частях его столицы.
– Власти великих герцогов пришел конец, - сказала ему, появившаяся рядом девушка в безнадежно испачканном платье.
–
Я убила регента и уничтожила практически всю верхушку администрации Ольванса и Гиниаза. Поиграли землячки в самостийность - и хватит, вполне достаточно. Прикажи своим людям взять под контроль Гиниаз, пока мародеры не вышли на улицы. Пришедшие в себя боевики “ангельских сотен” сейчас попытаются спрятаться или побегут из города. Их надо переловить и уничтожить - всех, до одного. Потом придет очередь очистить от них другие города. Что ты смотришь на меня так?
– Как ты попала сюда?
– спросил ошеломленный комтур.
– Господи, и этот туда же! Сговорились вы сегодня все, что ли? Попала и попала, - пожала плечами она.
– Почему ты удивлен?
В чем дело?
И усмехнулась вдруг.
– Ах, вот ты о чем! Твое игрушечное заклятие все еще ждет третью жертву? Не слишком трудно обмануть его.
– Значит, игрушечное, - вздохнул Килнит.
– Понятно. А твое имя и кто ты можно узнать?
– Да, комтур, вижу, что не узнаешь ты девочку, которую выгнал отсюда десять лет назад. И даже не поинтересовался, каково мне было жить в этом чертовом приюте. Скажи, неужели я тогда, действительно, так сильно мешала тебе?
– Этан?!
– поразился комтур.
– Да, Этан. И хватит воспоминаний. Ты собираешься наводить порядок в городе?
– А ты что, даришь его мне?
– Не тебе - Сааранду.
Она посмотрела на свое платье.
– Мне нужно привести себя в порядок, комтур. Чувствую себя так, словно из помойки вылезла. Гостевая комната, в которой я жила, свободна?
– Свободна. Но, может быть, Вам теперь больше подойдут другие покои?
– Зачем? Насколько я помню, там есть все необходимое. А долго задерживаться здесь я не собираюсь. К восьми часам распорядись накрыть ужин в обеденном зале и сам будь там. Расскажешь об успехах.