Три подруги и разбитое зеркало
Шрифт:
Мою голову взорвал жуткий бессловесный вопль, который затмил весь мир. Кто-то толкнул меня в плечо, и я рухнула вниз. Сверху приземлилось что-то увесистое, еще сильнее вжимая меня в траву. Я схватилась за голову, стискивая виски, которые ломило так, будто мозги пытались вывернуть наружу.
А там, наверху, кричали, рычали, шипели, клокотали.
Вздрагивала земля, словно стадо кенгуру скакало на скакалке. Шуршала трава. Хрустели ломающиеся ветви, а, возможно, даже и стволы. Со свистом рассекали воздух сильные удары хвостов.
В какой именно момент всё
Оказалось, на мне вольготно валялась муза, защищая собственным телом. Её черные глаза были широко распахнуты, и в них в них вихрями кружились страх и растерянность.
– Что случилось? – откашлялась я, проследила за взглядом Фирусы и обернулась.
Вокруг, тут и там, на склоне и в овраге, у валунов и у шалашей, лежали змеелюди. У одних было вырвано горло, у других разворочена грудина, у третьих зияла дырка от пули в сердце. Из ран сочилась кровь, густая, темная, уже начавшая сворачиваться и превращаться в нечто желеобразное. Король тоже был повержен, но не убит. Он лежал, скорчившись и схватившись за живот в ногах у… Лозовского. Надо же, а я-то ждала их обоих, раз уж они договорились не соперничать, а просто образовать дружную полигамную семью.
Я оглядела собравшихся в овраге. Всего их было около десяти. Все крепкие молодые мужчины, некоторые были вооружены пистолетами, но большинство явились с голыми руками, имея в своем распоряжении лишь собственные когти и зубы, которые и демонстрировали, не стесняясь.
– Если тебе нужна была помощь, – заговорил Лозовский, впиваясь в моё лицо холодным властным взглядом, который он демонстрировал редко, стараясь прикрываться маской добросердечия, – нужно было просто попросить. Зачем всё настолько усложнять? Подсылать ко мне музу со странными рассказами и просьбами…
– Это тебе кажется, что я всё усложнила, – криво усмехнулась и потерла о бедра вспотевшие ладони. – А на самом деле – я пошла самым коротким путем.
– И чуть всех не угробила, – низко прорычал Лозовский, чьё лицо приобрело жесткость, а в глазах полыхнула злость. – Интересные у тебя пути…
– «Чуть» не считается, – отмахнулась я, оперлась о плечо музы и встала. – А где Ниса?
Фируса сжалась и бросила нерешительный взгляд на Лозовского.
Тот сильнее сжал челюсти.
– Что? – почувствовала я неладное.
– Ди, – осторожно начала муза, – зачем ты разбила зеркало?
– Как зачем? – с раздражением дернула я плечом. – Чтобы уничтожить эту тварь!
– Я не знаю, что произошло, – муза закусила губу, её глаза повлажнели и подернулись грустью. – Но когда тень освободилась…
– Ну! – поторопила я. – Говори быстрее!
– Она вселилась в Нису! – договорил за музу Лозовский и рявкнул: – Зачем ты это сделала?! Ты ведь не могла не знать, что разбив зеркало, выпустишь зло на волю! А теперь твоя подруга одержима! И, скорее всего, навсегда! Нуатль отпустит
Я схватилась за голову.
– Не может быть… Нет! Я была уверена, что разбив зеркало уничтожу тень!
– Очевидно, кто-то ввел тебя в заблуждение, – взволнованно заметила Фируса. – Что же нам теперь делать?
***
Следы случившегося в равнине мы ликвидировали долго. В основном потому, что прятать трупы и заметать следы Лозовский и его мохнатая команда отказались, молча убравшись восвояси и не забыв прихватить с собой полуживого короля.
А мы с музой, оставшись вдвоем в окружении уже начавших чернеть и коченеть трупов провозились до вечера. Среди убитых были женщины, подростки и даже дети. То белое нечто, лежащее в вырытых ямах, оказалось отложенными яйцами. Мы долго простояли над этими кладками, раздумывая, что же делать. У меня рука не поднималась уничтожить кого-то настолько беззащитного и безвинного. Я никак не могла решить, что хуже: не дать малышам родиться вообще или позволить прийти в мир, в котором у них больше никого не было, потому что я была уверена, Лозовский не позволит королю выжить. Змеелюд пытался убить меня, поэтому Лозовский убьет его.
Пока я сражалась с моральными дилеммами, Руся не выдержала, кинула на гнезда ветки и подожгла их со словами:
– Змеиное барбекю заказывали?
По возвращению в город мы разделились. Я высадила музу в центре, приказав ехать домой, запереть двери и окна, спрятаться в ванной и ждать от меня новостей.
А сама направилась к морю.
До берега добралась быстро. Дороги были пустынными. Врывающийся резкими порывами воздух был наполнен свежестью и отлично бодрил. А впереди путеводной звездой сияла цель.
Я была близка. Я почти достигла того, к чему стремилась долгие годы. Ради чего преодолела путь, длинною в целую жизнь. И ради чего рискнула многим, в том числе, и жизнью близких.
Припарковавшись чуть в стороне, я вышла, захлопнула дверь, оставив ключи внутри и уверенно зашагала к воде, ступая по песку и чувствуя, как в него легко погружаются голые ступни. Обувь я тоже оставила в машине. А вот одежду сбрасывала на ходу. Бретельки майки соскользнули с плеч, потом я стянула лосины и полностью раздетой вошла в воду, чье внутреннее свечение и пение волн манили с каждой минутой всё сильнее.
Нырнув с головой, зажмурилась, затаила дыхание. В первую секунду вода показалась обжигающей холодной, но почти сразу тело вспомнило, как это – быть под водой. Жить под водой. Быть частью воды. Быть частью стихии.
Почувствовав легкое покалывание, я распахнула глаза и пронаблюдала за тем, как моя кожа приобретает голубоватый оттенок. Как начинает светиться, будто я проглотила луну. Как вокруг тела скапливаются крошечные огоньки, притянутые неведомой силой и похожие на алмазную крошку. Сгущаясь и обтекая меня по контурами тела, огоньки образовали подобие сверкающей оболочки, одновременно напоминающей наряд.