Три подруги и все-все-все
Шрифт:
Когда Ниса, закутанная в мой пушистый банный халат, появилась на кухне, я стояла над орхидеей, раздумывая. Пострадавший цветок я сунула в вазу в виде высокой стеклянной колбы и установила на подоконнике, так, чтобы падал дневной свет.
— О чём думаешь?
— Почему именно орхидея?
— Опять ты с этим цветком…, — застонала подруга, но старалась недолго. — Ладно, если тебе так неймётся, давай думать, — она поправила халат, села и начала рассуждать. — Что мы знаем о значении цветка?
—
— Первый такой тебе приволок Мишка. Кстати, разве вы не должны с ним сегодня встретиться?
— Точно! — схватилась я за голову и начала названивать другу.
После короткого и очень нелюбезного разговора получила координаты локации, возле которой надобно было ждать посыльного от Романова. Я попыталась было спросить, что там по трупам из моего офиса, но не успела. Миша бросил трубку, обозвав меня бессовестной.
А я просто устала.
— Есть новости? — подруга явно имела в виду гибель Инги и Стаса. Кстати, насчёт последнего она не сильно расстроилась. А я ожидала драмы.
— Нет, — печально покачала я головой. — Как ты думаешь, кто их убил и зачем?
Повисло тяжёлое чувство, которое можно было описать по-разному, но главным оставалось одно: смерть кружила вокруг нас голодным ястребом. И не по собственному желанию, а по чьему-то злому наущению.
— Кто-то, кто желает нам зла, — ответила Ниса. — Желает зла тебе, Ди.
Мы замолчали. Я рассматривала солнечный рисунок на полу, создаваемый проникающими сквозь ажур кухонной шторы лучами.
— Смотри, — неожиданно тронула меня за руку подруга и указала на тень, которую отбрасывала орхидея. — Что видишь?
— Просто… очертания лепестков.
— Три грации, — вымолвила Ниса. — Это похоже на три грации.
— Сияющая, Благомыслящая и Цветущая, — перечислила я. — Три дочери океаниды Эвриномы, три грации, родственный музам вид. К сожалению, полностью вымерший.
— Да, но я не про этих граций, — поспешила прервать меня Ниса. — А про тех, что вырезаны из мрамора.
— Памятник в главном парке? Девушки, стоящие спиной друг к другу и держащие венки над головами?
— Они, — подтвердила Ниса.
Я задумалась.
— У тебя есть фонарик? — взяв вазу, я понесла её в спальню.
— Зачем? — Ниса отмерла спустя несколько секунд. Послышался звук выдёргиваемых кухонных ящичков. Видимо, искала фонарик. И нашла.
— Вот, — вручила она мне, пока я закрывала окна, пытаясь организовать в комнате темноту настолько, насколько это возможно солнечным летним днём.
— Что ты задумала? — с сомнением полюбопытствовала подружка, наблюдая за мной из дальнего куда, куда отошла, подозревая у меня временное помешательство.
—
— Теорию, для которой нужен фонарик? — повела бровью Ниса.
— Угу, — я включила фонарик и направила поток ярко-белого света на цветок.
— Ничего себе, — выдохнула Ниса и подбежала ко мне, чтобы лучше рассмотреть переливающуюся фиолетовыми оттенками пыльцу, покрывавшую нежные лепестки. — Что это такое?
— Пока не знаю, — я наклонилась ниже, практически коснувшись кончиком носа одного из лепестков. На некоторых пыльцы было совсем чуть-чуть, зато на других лежал плотный сверкающий слой. Завораживающий и притягивающий взгляд.
Захотелось коснуться, ощутить эту пыльцу на кончиках пальцев. И я уже потянулась рукой, но была остановлена окликом:
— А ну, не трожь! — и подруга вцепилась в моё запястье. — Мы понятия не имеем, что это такое!
— Думаешь, что-то опасное? — я подняла глаза на подругу, которая грозной горой возвышалась надо мной.
— Сама говорила, что с этим растением что-то не так, — проворчала она, забрала фонарик и, перевернув мою ладонь, посветила на неё.
В молчаливом единении мы воззрились на фиолетовые пятна, украшавшие мои пальцы, и того же цвета разводы, перечёркивавшие ладонь.
— Вот, блин, — проронила я, но серьёзной озабоченности не испытала. Почему-то казалось, что что-то настолько красивое не может быть плохим или смертельным.
— В душ, — скомандовала Ниса. — Сейчас же!
— Времени нет, — замотала я головой. — Надо ехать на встречу с посыльным.
— Я поеду, — решила Ниса. — Отдай мне образец.
— Нет, надо вместе, он будет ждать тебя, а не меня, — упорствовала я. — О! У меня в машине есть влажные салфетки! Вытру руки ими!
— Проблема не только в руках, — Ниса была на взводе. — Ты этот цветок к себе во всех позах прижимала!
— Слушай, если бы он был ядовитым, то я бы уже пену пускала, — попыталась воззвать к здравому смыслу подруги, который всё чаще брал верх над её взбалмошной частью. То ли стареет, то ли взрослеет.
— Не факт, — подруга пристально следила за мной. А я начала переодеваться. — Есть такие яды, которые действуют медленно.
— Ага, и этот яд такой, какой убивает только нереид! — засмеялась я как можно громче. — Ты серьёзно? Сколько людей его трогали до меня? И ничего. Никто не умер. Журналист, вон, настолько бодрый, что может мировые рекорды бить.
— Вот именно: людей! — подчеркнула голосом Ниса и сузила глаза. — И их достоверное количество нам неизвестно! Зонтиков прикасался только к горшку. Я тоже.