Три подруги и все-все-все

Солнцева Анастасия

И он силой развернул моё лицо туда, где за такими же, как наш с подружкой столиками расселись волки-оборотни. Среди них я без труда нашла Руслана. Он поймал мой взгляд и отвернулся.

Это был жест признания поражения.

Он подчинился, так же как и остальные члены волчьей стаи.

Им не оставили выбора.

И вновь наполненный ветрами и туманами мозг уловил какую-то погрешность. Прошло несколько минут, которые я провела в объятиях Дэни, прежде чем осознала суть неправильности.

— А где другие? — мой голос был хриплым и уставшим. — Доминанты.

— Мертвы, — безразлично проронил Дэни.

— Всё?

Парень улыбнулся, широко так, радостно. А в глазах маниакальная одержимость психопата, которая проявлялась

лишь отчётливее каждый раз, когда он смотрел на меня.

— Все, кто не согласился перейти на твою сторону, — поняла я, произнеся свою страшную догадку вслух.

Он быстро прикоснулся к моим губам, уязвимым и покалывающим после его предыдущего поцелуя, даря мне ещё один, мимолётный, но такой же непреклонный, ультимативный.

Он будто ставил на мне печать. Свою печать. И в ней, по сути, не было бы необходимости, если бы…

В этот момент я поняла: он знает.

Он всё знает и знал с самого начала.

Знает, что я не люблю его, а просто нахожусь под властью чувств, которые не могу ни понять, ни принять. Чувств, которые, даже не мои, чужие.

Потому что…

Потому что я не умела быть такой.

Такой страстной и безумной, такой необузданной и увлечённой, такой влекущей и прельщённой.

«Холодная, расчётливая сука», — сказал Гриша и был прав.

— Ты хитрая и находчивая, это всегда было твоим преимуществом. Хотя порой оно здорово раздражает, заставляя желать преподать тебе урок.

Смысл его слов, доходящий до меня постепенно, доезжая словно старая телега по ухабам и кочкам пыльной заброшенной дороги, пугал. Хотя пока что, наверное, я испугалась недостаточно, ведь он продолжил:

— Видишь ли, радость моя, — он любовно поправил мои волосы, обнажая шею и следы от укуса. Свидетельство ночных визитов Князя. Он не мог не увидеть два маленьких багровых прокола. И увидел. Но отреагировал надменным небрежным смешком. Пальцы прошлись по отметинам, погладили с нежностью, а после сдавили так, что я захрипела, хватаясь за его запястье. Но он почти сразу отпустил, вновь прижав к себе. — Мне не нужны сильные волки под боком. Эта псиная братия раздражает. И существует лишь один приемлемый вид их существования — полностью контролируемый. Когда я донёс до волчьих доминантов эту простую мысль, часть из них согласилась сотрудничать. А часть отказалась. Как ты можешь догадаться, вторые уже в земле. А теперь приступим ко второй части нашего замечательного вечера!

Он хлопнул в ладоши, поднялся и грубо оттолкнул столик в сторону, отчего последний, скрипнув, отлетел к стене. Я в последний момент успела поднять музу, затащив её обратно на диванчик, чтобы стол не проехался по её голове и не превратил мозги в смузи.

Музыка резко стихла, а после и вовсе умолкла. Гости, как по команде, которую никто не давал, ни на кого не глядя и ни с кем не споря, начали расходиться по углам, теряясь в темноте укромных углов. Последних в данном клубе было предостаточно.

Дэни покивал, выражая своё одобрение, а после крикнул:

— Вносите!

Вошёл один ягуар, второй, третий. Всего их было около десятка и каждый с ношей на плече. По очереди они подходили ко мне, скидывая с плеч громадные свёртки и оставляя у моих ног.

Я не отрываясь и не дыша смотрела на растущую кучу. Кучу мёртвых тел. Их укладывали так, чтобы я видела лица. И узнавала. Не сделать этого было невозможно, мне был известен каждый. И высокий, крепкий мужчина в сшитом на заказ деловом костюме с зачёсанными набок волосами. И маленькая женщина со стрижкой каре и крупными серьгами в ушах. И девушку в розовой блузке с родинкой на щеке. И парень с выбритыми висками в джинсовой куртке. Я знала их поимённо, знала, как они взрослели, чем жили, что планировали. А теперь у каждого из них было по дыре в груди, которая показывала всему миру отсутствие жизненного важного органа. Им вырвали сердце. Одним ударом. Жёстко, чётко и без колебаний.

Даниэль

обошёл диванчик вокруг, встал за моей спиной, вынул заколку, отшвырнул, собрал рассыпавшиеся волосы в хвост и потянул на себя. Я легко подалась к нему, ощутив, как мои плечи прижались к его животу.

— Я захотел тебя себе с первой секунды, как увидел, — проговорил он, укладывая руку поперёк моей груди и вцепляясь пальцами в плечо. — Хотел так сильно, как никого и никогда за свою долгую-долгую жизнь, которая в какой-то момент стала слишком скучной. Ты была такой очаровательной в своей борьбе. В своём личном восстании. И так трогательно верила, что можешь всех победить. Всех превзойти, включая бабулю, которая заставляла учиться, быть такой же, ходить с ней на охоту. Нелегко, наверное, быть школьницей днём, а по ночам превращаться в убийцу, потому что старшее поколение надумало отойти от дел? В какой-то момент она тебя сломала. Невозможно сдирать мясо с костей сопротивляющегося вампира, а потом, повязав розовые бантики, идти в школу, чтобы учить там таблицу умножения. Что-то в тебе будто бы раздвоилось, раскололось ровно напополам. Ты следовала за Чумой и верила в неё, но в то же время мечтала уничтожить этот путь, чтобы другие не были вынуждены проходить по нему также, как когда-то прошла ты. И в твоей смышлёной головке сложилась простая мысль: если не будет Совета — не будет и Чумы. Эти две силы взаимосвязаны.

— Ты ошибаешься, — всё, что я смогла выдохнуть, чутко прислушиваясь.

— Правда? Я наблюдал за тобой. Я так хотел увидеть, какой же ты вырастешь. А ты хотела свободы. Потом хотела мести, как настоящая Чума. А потом захотела победы. Победа невозможна без сторонников, верно? И ты начала думать, как создать армию. Отдам тебе должное, моя сладость, найти потерянных ягуаретт и вынудить их принести тебе клятву верности на крови было неплохой идеей. У тебя появились подвластные животные ещё до того, как до этого додумались принцы Небесного царства. Но теперь твои сторонники мертвы, и что ты будешь с этим делать?

Его пальцы сжали моё лицо, причиняя боль щекам, и развернули. Вторым поцелуем он мгновенно забрал то немногое, что ещё у меня оставалось, показав, что первый был ещё нежностью и проявлением любви. Потому что второй был лишён даже намёка на возможную мягкость и ласку. Только концентрированная власть.

Если бы не его руки, я бы сползла вниз подобно музе и разлеглась ещё вольготнее, чем до этого она. Когда сознание начало ускользать, решив, что дальше придётся как-нибудь справляться без него, губы Даниэля на мгновение придвинулись ещё плотнее, будто одними этими губами он мог удержать меня. Возможно, мог, но сжалился. И отстранился. Сквозь набежавшую серую пелену я увидела его лицо и поняла, что даже сейчас он сдержан, пытаясь контролировать всю ту бурю, которая владела им и которую я видела за золотистыми глазами. Его желание, его отчаяние, его грусть и гнев, его одержимость — всё это скрутилось в один клубок.

— Ты ничего не сможешь с этим сделать, — он будто бы ответил на мой невысказанный вопрос. Тяжело, с придыханием, которое коснулось моей щеки горячим ветром, властвующим ночью в пустыне.

И с удивлением оглядел меня.

— Я ожидал чуть более яркой реакции на это, — он кивнул на гору тел.

— Не обязательно было их убивать…, — дрожащей рукой я прикоснулась ко лбу.

— Мне не нужны ягуары, которые подчиняются не мне. Тебе они тоже больше не нужны. Нужно было делать ставку на Макса и Гришу, с ними у тебя имелся шанс победить. На самом деле, это не я, это ты их убила, — изящным взмахом руки он указал на убитых ягуаретт, тех самых, которых я искала и нашла когда-то очень давно. — Не следовало просить их приносить клятву. Ты старалась их защитить. Присматривала, держа на расстоянии, чтобы никто не догадался. Но ты ошиблась. Я ощутил их связь с тобой ещё тогда, в подворотне возле дома твоей подружки. А потом ощутил её повторно в клубе Макса.