Три Ярославны
Шрифт:
— Почему сторонишься меня, Ярославна? Чем я тебя прогневал?
Эллисив отвечает:
— Много чести берёшь на себя, Рагнар, я и не думаю о тебе.
— Всё тоскуешь о Харальде? — говорит Рагнар. — Его нет! И он никогда не поведёт войско на Свейна. Я поведу — так решили ярлы.
Эллисив смотрит на Рагнара и говорит:
— К чему эти твои речи?
Тогда Рагнар вдруг падает перед Эллисив на колени и говорит:
— Вели, что пожелаешь, и перед моими подвигами померкнут дела Харальда. Из черепа Свейна сделаю для тебя чашу
— Чем же оплачу такой подарок? — говорит Эллисив.
Рагнар отвечает:
— Забудь Харальда.
Эллисив усмехается:
— Скоро же ты сам забыл того, кого звал первым другом! — И, повернувшись, идёт прочь, но Рагнар мягким прыжком рыси снова её настигает:
— Пусть так, но не ты ли первой предала Харальда?
И, видя, что Эллисив споткнулась, как подшибленная его словами, он продолжает:
— Одним грехом мы грешим, Ярославна, но он и связал нас навеки, и отныне едины наша судьба и престол!.. Доверься мне, как доверился твой отец, и я всю Норвегию с Исландией положу к твоим ногам, несравненная Эллисив!
Эллисив бессильно молчит с запрокинутым взором, словно у неба моля избавления, а Рагнар подползает к ней на коленях и обнимает её ноги. И жарко шепчет:
— О, Эллисив, сколько лет я ждал этого дня! Сколько лет молчал, не смея сказать, как прекрасно лицо твоё, как гибок стан, как величава поступь и царственна твоя острая речь...
И тогда Эллисив, собрав силы, отталкивает от себя Рагнара, и в руке у неё Рагнар видит блеснувший нож:
— Ну так знай, что не один язык остёр у Ярославны!
И с такими словами Эллисив замахивается на Рагнара ножом.
Но в это время издалека, где течёт Днепр, вдруг слышится звук рога. И повторяется троекратно, всё громче.
Тогда Эллисив подбегает к окну и видит, что из-за речной излучины выплывает ладья под парусом, на котором изображена всадница на белом коне.
И Эллисив, забыв о Рагнаре, в радости бежит по дворцовым палатам и лестницам, крича:
— Вернулся! Вернулся!
И никто толком ничего не успевает понять, а Эллисив уже выбежала из дворца и несётся по городу к воротам.
Теперь скажем о Харальде. Он стоит на корме ладьи и видит, как на тот же крутой обрыв, где он последний раз видел Эллисив, выбегает женщина.
Харальд велит гребцам:
— Быстрее гребите!
И правит рулевым веслом к берегу. И у берега мелко, и гребцы поднимают вёсла. А женщина тем временем сбегает вниз по тропинке, и Харальд узнает Эллисив.
Тогда Харальд, перебежав по поднятым вёслам от кормы к носу, прыгает в реку и идёт к берегу. И они с Эллисив останавливаются друг против друга и молчат.
Харальд говорит:
— Ты так спешила, что, похоже, у тебя припасено для меня ещё одно острое словечко.
Эллисив говорит:
— Много, Харальд, слов у меня есть для тебя.
Харальд отвечает:
— Говори, не скупись.
Эллисив говорит:
— Хочу вначале тебя
Харальд говорит:
— Боюсь я, по правде, начинать с тобой разговор.
Эллисив говорит:
— Врагов не боялся, с каких пор слов бояться стал?
— Врагов у меня много осталось, — отвечает Харальд, — твои же слова как петля, а мне жизнь ещё нужна.
Тогда Эллисив говорит:
— Не бойся, Харальд. Свою петлю ты на меня накинул, и дороже её нет на свете.
Тут она снимает платок с шеи, и Харальд видит на Эллисив золотое ожерелье, которое послал ей с купцами. И тогда всё понимает Харальд, и подходит к Эллисив, и обнимает её как невесту, — а нам здесь больше делать нечего.
Мы же скажем о Рагнаре, что он бежал вместе с множеством людей туда, где причалила ладья. Здесь он увидел, что на самом деле Харальд вернулся из Гардарики, и лицо Рагнара стало сизым от страха. Рагнар поворачивает обратно и бежит куда глаза глядят, подальше от города.
Тут сильный ветер подул и нагнал тучи. Рагнар бежит под дождём, и дорога приводит его к холму, где стоит сухое дерево, и Рагнар узнает место, где он бился с Чудином.
И тут Рагнару видится, что встаёт на дыбы с холма серый конь, а ростом конь с полнеба, и ржание его подобно грому. Тогда Рагнар в страхе прижимается к сухому дереву. И в тот же миг сильная молния освещает всё вокруг и делается темно, как если бы видящий это вдруг ослеп от яркой вспышки.
Когда же тьма прояснилась, свершилось великое чудо: сухое дерево покрылось листвой. А от Рагнара осталась только тень на зелёной траве. Но скоро и её дождь смыл с лица травы, не оставив следа.
И вот через какое-то время Харальд собирается снова в дорогу, и люди его снаряжены, как надлежит воинам, выступающим в поход, Вальгард-ярл и Кнут уже на конях, и конь Харальда ждёт седока. На крыльцо проститься с Харальдом выходят Ярислейв с Ингигерд, Илларион и вся семья конунга.
Харальд говорит:
— Пора мне, конунг, каждый час дорог. Благослови.
Ярислейв говорит:
— Иди, Харальд, а благословение моё тебе такое: победив Свейна, правь как мудрый властитель, раздоры пресекай, лжи остерегайся, будь милосерден, старых чти, как отца, а молодых — как братьев, а паче всего — не поднимай меча на соседей своих, и тогда пребудет мир и благоденствие в твоей земле.
Ингигерд говорит:
— Славу рода нашего возвысь над всем Севером.
— Время же скорое придёт, — говорит Ярислейв, — береги и люби жену свою и внуков наших.
И конунг ласково смотрит на Эллисив, стоящую с ним рядом, а Илларион говорит:
— С Богом, братие.
— Прощайте, конунг и княгиня. До свидания, Эллисив, — говорит Харальд и вскакивает на коня, и дружина Харальда трогается за ним, а колокольный звон над Киевом провожает их в дальнюю дорогу.
Тогда вдруг Эллисив оборачивается к конунгу и говорит: