Три Ярославны

Валуцкий Владимир Иванович

— Говори.

— Что прольётся и царственная кровь... в то время как мы с благоговением и надеждой ждём появления наследника рода Арпадов...

Епископ смолк, и все смотрели на короля, и ожидающий взгляд этот был для Андрея мучителен. Ему представилась их с Анастасией спальня и огонь очага, перед которым так хорошо было лежать на мехах, положив жене голову на колени, и прислушиваться к признакам зреющей в ней жизни... Левента незаметно тронул руку брата, и Андрей очнулся.

— Что я должен сделать? — снова спросил он.

— Это

должен решить король, — ответил Кальман. — Мы же можем лишь представить тебе ужасную картину бедствий твоей страны.

Андрей кивнул, епископ сделал знак старому воеводе Балажу, командующему королевским войском, и тот поднялся. Голос Балажа был зычным и хриплым, надорванным в долгой ратной службе.

— Не хочу ранить тебя, государь, но и скрывать мы более не можем. Безнаказанность Ваты распаляет его к зверствам. Вот его дела за неделю: вторично разграблено поместье барона Рюгеля, убит священник ноградского храма, и труп его брошен собакам, семейство будаварского магната Туроци утоплено в Дунае, а внуки его уведены, чтобы воспитываться в грехе и язычестве...

Андрей слушал Балажа с тоскливым ужасом, воевода же продолжал докладывать — безжалостно и обстоятельно:

— Брат твой, герцог Бела, сообщает из Трансильвании: в Бихаре запорот насмерть ишпан Голубан, жена его обесчещена и в горе лишилась рассудка...

— Довольно! — воскликнул Андрей, скорее умоляя, чем приказывая.

— Прости, государь, но я кончаю. Третьего же дня шайкой, которой предводительствует ведьма, именем Агнеш...

Левента вскинул на воеводу глаза.

— ...сожжён храм в Шароше, епископ Веспремский зарублен. А церковное имущество, среди коего было золотое распятие, освящённое в Иерусалиме, разграблено.

Балаж сел, Левента продолжал глядеть на него потрясённо и недоверчиво. Настала долгая тишина. Андрей молчал, опустошённость была на его лице.

Епископ Кальман выждал немного и напомнил:

— Мы ждём твоего слова, государь...

5

лесной стан въехал богатырь Пишта, и не один: поперёк коня его, как поклажа, лежала, свесив руки и ноги, женщина, на верёвке за конём следовал по-господски одетый мужчина со связанными руками. Осёдланный второй конь шёл за ним.

Люди тотчас обступили Пишту, разглядывая его добычу. На шум голосов вышла из своего шатра Агнеш.

— Что за зверя подстрелил? — спрашивал у Пишты юный воин Буйко.

— Не подстрелил, — отвечал Пишта, слезая с коня. — У меня и лука нет. Так, прибил немножко, кричала очень.

Он снял женщину с коня, потрепал по щекам, поставил на ноги, и все ахнули: женщина была редкого роста, может быть даже чуть выше Пишты. Очнувшись, она дико озиралась вокруг.

— Жену себе добыл, — объяснил Пишта. — Вообще не

собирался, да уж больно величиной по мне. Подумал, другого такого случая не будет.

Воины громким хохотом одобрили смётку и запасливость Пишты, засмеялась и Агнеш.

— Ты его не бойся, — сказала она женщине. — Он сильный, но добрый и муж будет верный. А это кто? — кивнула она на пленника.

Пленник поднял голову, и ответа Агнеш уже не было нужно, но Пишта не знал этого и пояснил так же обстоятельно:

— Прихватил заодно — шлялся тут возле леса. Хотел его тоже прибить, да он говорит: веди к главной над вами, дело важное.

— Знаем мы господские дела, — молвил с усмешкой Ласло. — Что ему у леса делать? Вынюхивал, соглядатай! — Но Агнеш посмотрела на Ласло строго.

— Развяжи его, — велела она, и Пишта распутал верёвки. — Послушаем, что сам скажет, — и сделала знак Левенте — а это был он — пройти в шатёр.

В шатре, пёстром снаружи, обстановка внутри была скромной: постель из меха, пол из шкур, стол, оружие. На жерди, подпирающей свод, скалил зубы олений череп. С рогов, над ним укреплённых, свисали пучки сухих целебных трав. Левента оглядывал шатёр с любопытством, Агнеш, тоже с любопытством, глядела на Левенту.

— Как же ты попал в наши места? — спросила она.

— Коней отбирал по деревням, — отвечал Левента. — Король поручил.

— Один, без конюхов и воинов? — усмехнулась Агнеш.

Он не ответил. Сел на шкуры, скрестив ноги. Агнеш тоже опустилась на скамью, напротив него.

— А если честно, — сказал Левента, — тебя искал.

— Зачем? Письмо привёз от брата, как прежде? Так я буквы читать и сейчас не умею.

— Нет письма, — сказал Левента. — И он не знает, куда я собрался. Пришёл к тебе как к старому другу.

— А двор и епископы меня недругом считают, — сказала Агнеш.

— У меня своя голова, — ответил он.

— И не побоялся за неё? Про нас много страшного рассказывают. Ну как отсеку голову лазутчику?

— Не отсечёшь, — сказал он.

— Это почему?

— Потому что знаешь, сколько в этой голове мыслей о тебе.

Агнеш хмыкнула недоверчиво:

— Ври больше. Выдуло их давно ветрами разных стран, где вас носило.

— Сам так думал. А увидел тебя — понял: никуда они не делись и не уходили никогда.

Агнеш помолчала, словно раздумывая, правда это или неправда, и вдруг рассмеялась:

— Не свататься ли пришёл королевский брат к разбойнице и язычнице?

Он тоже засмеялся и спросил весело:

— А если так, что бы ответила?

— Ответила бы — не женщина я больше. А кормилица: вон у меня, — кивнула Агнеш за дверь шатра, — какая ртов орава, куда от неё деваться?

— А я бы сказал: есть куда деться — свет велик, границы близко, а там тебя ни друзья, ни враги не достанут. Вот я, твой верный друг и слуга, а вот быстрые кони. Решай!

Он смотрел на неё снизу вверх и ждал ответа. Она улыбнулась и ответила ему в тон: