Три желания, или дневник Варвары Лгуновой
Шрифт:
Что сейчас будет…
— Да я тебе…
— А вот это уже статья! — пальцем он ей пригрозил и вспотевшую лысину протер.
И лекцию занудно-воспитательную продолжил.
Вытащил нас Ромка, ибо телефон Гордеева был разбит, а номер адвоката он не помнил, Фил Нику не отвечал, а Соломония Яковлевна принципиально отказалась кому-то звонить.
Пришлось, в общем, вызывать Ромку.
Нет, он нас, конечно, вытащил.
Но как лучший друг, сначала проржался, сфоткал «для потомков», снова поржал
И я никогда не буду рассказывать «потомкам», почему Ромка с этого дня именует меня la femme fatale[1].
И истерично ржет.
Гад.
[1] La femme fatale от фр. «роковая женщина»
27 июня
Никогда, слышите, никогда не вызывайтесь делать перевязку человеку с медицинским образованием, даже не оконченным!
— Нет, ты вообще бинт в руках держала когда-нибудь, страус?!
Страус — это я. Официально, с сегодняшнего утра, когда опубликовали результаты по рисунку, и с легкой руки Дэна.
Черт меня дернул пообещать ему, что признаюсь всем про истфак и архитектуру, если сдам вступительные. Я ж не надеялась, что их сдам, но сдала.
Чудом, с божье помощью и грехом пополам.
Живопись — 54, рисунок — 57.
При пороге 50 результаты весьма посредственны, конечно, но результаты. И теперь придется как-то рассказывать, потому что, если еще раз Дэн назовет меня страусом, то я ему бинт не на руку, а на шею намотаю и затяну потуже.
Если улыбнется и ласково протянет: «А кто у нас тут трусит?», то тоже.
Да, я боюсь, но это не повод обзывать меня полдня страусом и издеваться!
Расскажу я, расскажу!
Завтра там или послезавтра или после-после…
— Сегодня, — отрезал нечуткий противный сосед десять минут назад, когда он мыл посуду, а я сидела на подоконнике, составляя ему компанию, и рассказывала про покорение Эвереста.
В общем, меня приперли к стенке.
Обиженно замолчав, захрустела яблоком и скорчила спине Дэна рожу. Тоже мне диктатор, Аугусто Пиночет недорощенный.
— Так что там с Хиллари и Норгеем, страус?
Дэн обернулся, а стеклянный стакан треснул в его руках, загоняя один из осколков ему под кожу.
— Первыми покорили Эверест, — машинально пробормотала, смотря как вся его ладонь быстро окрашивается кровью, и сползла на пол.
Хотелось в обморок, но получилось к шкафу и аптечке.
— Еще гемостатическую губку достань, — сквозь зубы напутствовал Дэн.
Достала, не замечая, что руки трясутся, и под команды соседа осколок вытащила и хлоргексидином обработала, и губку, разрезав, наложила, и сестрой милосердия себя почувствовала.
Очень тупой сестрой, ибо когда очередь дошла до бинта, оказалось, что я криворукая и вообще уроки ОБЖ прогуливала.
— Нас не учили бинтовать, —
— Оно и видно, — шипел в ответ Дэн. — Сначала два циркулярных тура и бинт ты по мне катаешь, а не воздухе.
Хотелось плюнуть и уйти, но почему не уходила, а огрызалась в ответ и послушно переделывала. Тоже мне гуру десмургии нашелся!
Повязку я все-таки наложила и, критически осмотрев конечность, Дэн даже снисходительно сказал, что сойдет.
Для первого раза.
Вместо ответа показала язык и ушла обижаться, громко хлопнув дверью.
Расстрельный час был назначен на семь вечера.
Ромка явился на десять минут раньше, поинтересовался у Дэна, что с рукой, и мимоходом заметил, что повязка — рыцарскую перчатку по-простому намотал? — наложена классно, как у профессионала.
Я при этих словах застыла и к Дэну медленно-медленно обернулась. Не будь этот убогий уже сегодня убогим и покалеченным, я б в него чему-нибудь тяжелым запустила б, а так только скрипнула зубами и выжидательно посмотрела.
— Это Варька накладывала, — ничуть не смутившись ответил он Ромке, но смотрел при этом на меня. — Забинтовала лучше, чем мы тогда на хируходе. Наш Палыч оценил бы.
Что?!
ЧТО?!
А как же «Да тебя на километр к людям подпускать с бинтами нельзя», «В случае войны ты в радистки, а не медсанбат», «Ты скорее замумифицурешь, чем перевяжешь»?!
Да…
От смерти Дэна спасла только пришедшая Милка, которая недовольно кивнула Ромке, улыбнулась убогому и вопросительно посмотрела на меня.
Да, вдвоём с Ромкой я их собирала редко. Только на День рождение, если вспомнить. А сегодня точно не оно.
— Пошли в комнату, — вздохнула и пошла первой.
Ромка с Милкой, неприязненно переглянувшись, уселись на диван на предельном расстоянии друг от друга, Дэн с Сенечкой-предателем, что радостно взобрался к нему на ручки, привалились к косяку двери, а я оглядела их всех, вздохнула и протараторила:
— Я бросила истфак и поступаю в гаху.
Ну вот, сказала и на Дэна победно посмотрела.
Я не страус!
— Давно пора было, — сообщила Милка.
— Мой дом твой бункер, когда скажешь предкам, смертник, — протянул Ромка.
— То есть вы не осуждаете? — спросила недоверчиво.
— Нет, — ответили они хором и недовольно переглянулись.
— А должны? — добавил Ромка, насмешливо вскинув брови.
— Ну… — я пожала плечами, — два года, бюджет, доска почета, все идеально…
— Слишком идеально, — поморщилась Мила, — тебе было скучно и это было заметно.
— Ага, — поддержал Ромка, — я думал ты раньше свалишь. Занудство — это не твое, Варвар, тебе нужна движуха и много думать, а не только учить.