Три желания, или дневник Варвары Лгуновой
Шрифт:
— Есения, — обиженно выпятив нижнюю губу и тоже с любопытством глядя на меня, гордо поправила Еська. — А ты класивая.
— Спасибо, — кивнула, с трудом сдерживая улыбку.
— А мы слышали про тебя, Варя, — Наташа улыбнулась и склонила голову. — Мама мечтает с тобой познакомиться.
Мама?!
От неожиданности икнула и прям почувствовала, как побледнела. И ноги задрожали от страха так, как на экзамене сегодня не дрожали. В общем, плохо мне.
Мама…
В смысле, свекровь. Для меня несостоявшаяся,
И вообще какая мама?!
Мы с Гордеевым-то общаемся… месяц, рано меня еще знакомить с родственниками! Я не готова и вообще не уверена, что надо.
Между тем, пока я мысленно паниковала, Наташа бодро продолжала говорить, и последняя фраза ее мне не понравилась.
Прям очень-очень не понравилась.
— … поэтому в воскресенье ждем вас на дачи, двоих ждем, Варя.
Да, именно эта фраза мне не понравилась.
Взгляд отчаянья на Гордеева впечатление не произвел. Он вообще стоял лыбился и согласно кивал!
— Хорошо, мы приедем, Наташ, — и это сказал он.
И это была подстава, такая редкостная, грандиозная и немыслимая.
Впрочем, подстава, на которую я ответила подставой. Отомстила, так сказать, по полной, ибо Есения — прелестное дитя! — уходить от «Яла» наотрез отказалась и напомнила, что ей обещали лошадок и «калусели».
Любимый дядя при этом страдальчески закатил глаза и явно придумывал отмазку «мы-туда-не-пойдем-потому-что…»
Не успел.
Я слащаво и с самой радостной улыбкой пропела раньше:
— Конечно, сходим. Сейчас Ял закончит и сразу поедем в парк.
Гордеева перекосило.
— И на лошадках покатимся?
— Да.
— А на той калусельки?
— Да.
— И половозик?
— И половозик.
— Валя, а почему Ял такой седитый?
— Он… просто устал, Есь.
Две пары глаз посмотрели на меня одинаково скептически, а я с невозмутимым видом потащила их к «половозикам».
И да, билета купила три.
Гордеев просто так не отделается.
Поснимает он нас стороны, ага, как же!
Наивный…
Нет, откуда я знала, что его укачает в бочке?!
На аттракционе 0+ и в бочке, где даже трехлетки не боятся?!
— Валь, а почему Ял зелененький, как кикимора?
Потому что… потому что ну кто из бочек кроме кикимор вылезти может?!
Точнее выползти.
В общем, да, Гордеев больше на «калуселки» не ходил. Стоял снимал и к бутылке с водичкой прикладывался.
Правда, поймав случайно одну его довольную улыбочку я заподозрила Гордеева в симуляции, которую хоть и не докажешь.
Но припомнишь.
В десять вечера, укатанного во всех смыслах
Вот только развлекаться не хотелось, слишком насыщенный и длинный день, после которого хотелось только спать.
— Куда теперь? — нарушая тишину и заводя мотор, тихо спросил Гордеев.
Сегодня он почему-то был без водителя, и сидеть с ним впереди тоже было непривычно.
— Домой и спать.
Кажется, он расстроился, но кивнул и около моего дома через полчаса осторожно затормозил.
— Варь, прости, что вечер такой…
Он не договорил, я, фыркнув, положила палец ему на губы, заставляя замолчать, и отрезала:
— Прекрасный вечер и Еська чудо, мне все очень понравилось, поэтому не смей извиняться.
— Хорошо, — Гордеев мою руку не отпустил, поддался к мне и…
И меня почти поцеловали, но… стук в окно за моей спиной раздался неожиданно.
Стучала с перекошенным лицом Соломония Яковлевна.
Полдвенадцатого ночи, обезьянник, я, Гордеев, Ник, Дэн и… Соломония Яковлевна.
Сидим.
— Товарищи, вот вроде все приличные люди, уважаемые… — взгляд на Гордеева, — взрослые, — на Соломонию Яковлевну, — а устроили не пойми что!..
Слушаем.
— В центре города, у стадиона и при гостях нашей столицы…
Наклонившись чуть вперед, ибо рядом сидевшие товарищи обзор закрывали, посмотрела и улыбнулась гостям нашей столицы, то бишь группе китайцев, что сидели в соседней камере. Они радостно замахали и загалдели мне в ответ.
Хорошие ребята… знакомые.
Те самые, что в пять утра от меня лекцию о памятниках слушали. У них сегодня последний день турне и самолет в шесть утра на Родину.
Был.
Пока в драку не вмешались.
Кто ж знал, что они меня узнают и на помощь кинуться?!
— А вы? — полицейский по ту сторону решетки остановился напротив меня. — Не стыдно?
— Да ей вообще никогда не стыдно, — Соломония Яковлевна не могла не вставить свои пять копеек.
— … устроили скандал, потасовку, можно сказать, международного масштаба.
— Скандал устроила она! — кивая на Соломонию Яковлевну и сдувая с лица прядь всклоченных волос, не стерпела уже я подобной несправедливости.
А я так, жертва обстоятельств, если что. Да если бы не Гордеев и Дэн с заехавшим в гости Ником, что выбежали на шум, меня б убили!
— Что?! Да это у тебя совсем у нее ни стыда, ни… — да, снова Соломония Яковлевна.
— А вы, гражданка Вассерман, вообще лучше б помолчали!.. Приличная женщина, в возрасте…кхм…
— Чего?!
Соломония Яковлевна начала вставать, полицейский пятиться, а мы заинтересованно и синхронно подались вперед.