Тридцать один

Смеклоф Роман

Мы вышли из хранилища и поднялись по ступеням. Их оказалось не больше десяти. А вчера были сотни. В прошлом, все по-другому. Деревья выше. Люди добрее. Варенье вкуснее. Ты молодой и у тебя два миллиарда секунд, чтобы насладиться жизнью. Сколько осталось мне, знал только Оливье.

Как только мы зашли в дядины покои, дверь за нашими спинами со скрежетом захлопнулась.

Голем не удержался, и соскользнул с моего плеча, повиснув на цепи.

– А как же ошейник? – закричал он, забираясь

обратно. – Вы добровольно соглашаетесь на муки трансформации?

– Я обо всем позаботился. – милостиво ответил Оливье. – Когда крысеныш покинет свое тело, оно перестанет быть бездарной оболочкой его многочисленных страстей. А ошейник через несколько дней снимут.

У меня защемило сердце. Так просто! То, от чего я страдал всю жизнь, для него сущий пустяк.

– Подумай еще раз. – прошептал голем.

Я замотал головой. Что тут думать? Выбор не богат, либо убью я, либо меня, но я не могу.

– Если передумаешь, намекни, у меня созрел план. – тихо добавил Евлампий.

– Ты уверен, что это поможет? – спросил я.

– Нет, – сконфуженно проговорил голем, – но я не знаю, что еще можно сделать.

Мы вышли на палубу. Утро выдалось очень мрачным. Небо затянули низкие мокрые облака, сыплющие вниз зябкой моросью.

Передернув плечами, я поплотнее запахнул рубаху.

Архивариус ждал нас у трапа, подпрыгивая от нетерпения.

– Мы будем смотреть утренние гонки? – с надеждой спросил он. – Ах, извините. Доброй погоды и приятного дня.

– И тебе, того же. – согласился хранитель вкуса.

– Прошу прощения, я очень волнуюсь. Хочется быстрее увидеть гонки.

– Мы идем на утренние. – с удовольствием ответил Оливье. – Не терпится?

– О, да! Я и мечтать не мог, что своими глазами увижу легендарное соревнование! Это великолепно!

– Конечно. – согласился хранитель вкуса. – Люсьен вон тоже всю ночь не спал! Волновался! – усмехнулся он.

Я снова кивнул, не поднимая глаз. Боялся не сдержаться. Хотелось броситься на него, вцепиться и разорвать на части. Если бы я мог! У него сабля и волшебное слово, способное убить. А у меня тощее тело в ошейнике и бестолковый голем. Я вздохнул.

– Да, я тоже ужасно беспокоюсь. – проговорил архивариус.

– Тогда пора. – заметил хранитель вкуса. – Лучше придем пораньше, пока толкучки нет.

Мы, по очереди, сошли с корабля. Сначала Оливье, за ним я. Потом, притопывающий от возбуждения, архивариус.

– Столкни его в воду. – засопел Евлампий. – Начинается отлив, он не выберется.

– Совсем сдурел. – прошипел я. – Пока он утонет, тысячу раз успеет сказать волшебное слово.

Голем пожал плечами и задумавшись проговорил:

– Да, пожалуй, не самая удачная идея.

Не знаю на кого я больше злился. На дядю, оказавшегося злобным духом, собирающимся захватить мое тело или на всезнающего голема с его бестолковыми советами.

– Ты слишком сильно переживаешь. –

сказал мне в спину архивариус. – Я, конечно тоже нервничаю, но ты прямо трясешься. Ты фанат виктатлона?

– Что такое виктатлон? – вырвалось у меня.

Мровкуб удивленно на меня посмотрел.

– Он не выспался. – встрял Евлампий.

– Ничего страшного. – убежденно проговорил архивариус. – Не знание чего-то, это не невежество! Невежество, это нежелание знать!

– Вы полностью правы. – быстро согласился голем.

Обычно, он не прочь поспорить. Значит, тоже волнуется и явно не из-за гонок. Мне приятно, что он так переживает, но мне его сочувствие не поможет.

Пристань кишела матросами и сновавшими туда-сюда грузчиками. Пробравшись между стеной из ящиков и сваленными горкой мешками, мы последовали за Оливье. Он уверенно проталкивался к подъемному механизму, отвозящему грузы и пассажиров к воротам большой арены.

Кроме шхуны, корабли на причале не задерживались. Плоские баржи подходили, быстро разгружались и отчаливали. На их место, тут же приставали новые. Грузчики едва успевали закидывать тюки на транспортир, тянущийся вдоль причала к подъемнику.

– Я обязан вас просветить. – воодушевленно начал архивариус. – Если не разбираешься в правилах, соревнования становятся пресными и не запоминающимися. Виктатлон появился сравнительно недавно, всего 199 лет назад. Да, следующий год юбилейный! Правила одновременно сложны и просты. Две команды…

– Билеты недорого!

К нам подлетел растрепанный человек в кожаной безрукавке на голое тело.

– Возьмите два билета господа! В полцены отдам! У меня проблемы с погрузкой…

Оливье отмахнулся от него.

– У нас уже есть!

– Поглотителям в пасть этих грузчиков! – в отчаянии выругался человек в безрукавке и побежал дальше.

Он продолжал кричать, подскакивая к матросам, но билеты у него никто не брал.

Мы подошли к подъемнику. Деревянные стойки уходили вверх и крепились к, выпирающему из шара арены, широкому пандусу. Два мрачных тролля крутили истертое колесо, толкающее шестеренчатый механизм.

Когда платформа подъемника коснулась причала, мы зашли на нее.

– Возьмите два билета господа! – насмешливо сказал хранитель вкуса, протягивая нам с архивариусом две тонкие монетки из невзрачного металла.

Мровкуб ловко перехватил кругляш и подбросив его большим пальцем, поймал на внешнюю сторону ладони. Монетка растаяла, отпечатавшись на руке архивариуса.

– У тебя какой номер? – с интересом спросил он.

Я положил диск на ладонь и ощутив приятное покалывание, всмотрелся в проявившийся рисунок. Две повозки, похожие на гвардейскую коробку, только по-другому раскрашенные, сталкивались в центре дороги. Над ними сверкали буквы «Виктатлон» и стояла длинная череда цифр.

– Последняя какая? – уточнил архивариус.