Тридцать три несчастья

Macraei

Врач расстегнул молнию на разгрузке, а сам повернулся к столу, на котором стоял контейнер из белого непрозрачного пластика. Щелкнув зажимами, Доктор натянул свинцовые перчатки и запустил руки внутрь. Наемник, кажется, был готов к чему угодно, но все же удивленно приподнял брови, когда старик повернулся к нему с артефактом в руках. Это была «душа» . До того Доктор не использовал артефакты, лишь обычные медикаменты.

– Но ведь она не лечит!

– Так, – согласился Доктор. – Поэтому кроме сталкеров этот артефакт никто не использует. «Душа» катализирует твои собственные силы, заставляя организм работать лучше.

Он

прижал синий переливчатый шар к груди наемника, и тот почувствовал, как легкий холодок распространился по костям. Может ему и показалось, но дышать стало легче – Шрам уже успел забыть, каково это, когда при каждом вдохе внутри не отзывается болью. Пугающий отток жизненных сил начал прекращаться.

– Что, лучше? – Доктор правильно истолковал тональность молчания. – Погоди еще, моментально не выздоровеешь. Сейчас как? Голова не кружится, не тошнит?

Наемник покачал головой.

Синий шар начал понемногу тускнеть. Он сжался, как бумага на костре, сухо зашуршал. Стянув перчатки, Доктор бросил выдохшийся артефакт обратно в контейнер, и «душа» с шелестом рассыпалась в пепел.

– Это все? – с неким недоумением вопросил наемник. К его лицу начали возвращаться краски.

Доктор усмехнулся.

– А чего ты ожидал? Плясок с бубнами?

Шрам молча пожал плечами и спустил ноги на пол.

– Кстати, сразу лучше не станет, так что будь поосторожнее. И... Постой, – врач явно хотел сказать что-то еще, но отчего-то не решался. – Я уже говорил, что лечу бесплатно, и ты ничего мне не должен. Но у меня к тебе есть одна просьба, – видя, что наемник его внимательно слушает, Доктор продолжил:

– Понимаешь, Стрелок словно провоцирует все мыслимые несчастья обрушиваться ему на голову. С ним нужно что-то делать, иначе он совсем себя угробит.

У наемника начали зарождаться нехорошие догадки. Он мог отказаться от предстоящего поручения, и Доктор не осудил бы его, но наперед Шрам знал, что выполнит все, о чем бы тот ни попросил. И даже не столько потому, что был обязан жизнью этому человеку, а потому, что не хотел разочаровать того, к кому проникся таким уважением.

– Мне нужно, чтобы кто-нибудь сопровождал Стрелка. Достаточно стойкий морально, чтобы не дать себя завести в дебри полемики и стоять на своем, если он пойдет на очередную глупость, и достаточно опытный. Я знаю, что ты его не любишь, но очень прошу! Сохрани его живым, пока Стрелок не оправится и перестанет искать себе смерти. Ты ведь не мог не заметить разницы между ним сейчас и вашей последней встречей.

Шрам попытался вспомнить, каким сталкер был несколько месяцев назад. Он тогда действительно влез куда не нужно, опровергая стойкое мнение, что на север Зоны дороги нет, переполошив всех, кого только можно и нельзя. Со временем лютая ненависть к тому, кто причинил ему такие страдания ушла, и Шрам даже улыбнулся, когда вспомнил найденную в тайнике Стрелка переписку – типичное дружеское общение с подколками и подначками. И тут же померк, вспомнив, что теперь никого из его группы, помимо Доктора и самого Стрелка в живых не осталось.

– А он уже знает эту потрясающую новость?

– Так ты согласен? – в тоне прозвучала хрупкая надежда. – Стрелок не сможет отказаться. Иначе, – теперь в голосе Доктора зазвучали стальные нотки. – Я его вообще никуда не пущу.

В конце концов, – думал он – противоположны –

не значит противопоказаны.

Глава 9

– Пиздец, – грубое матерное слово резануло слух.

– Не драматизируй, – посоветовал наемник, хотя в душе был полностью согласен. Ругань, конечно, тут привычное дело, каких только витиеватых словестных конструкций он не наслушался, но в исполнении Стрелка это звучало особенно выразительно.

Хлопнула дверь, и пара застыла, повернув головы в одну сторону. Доктор красноречиво посмотрел на Стрелка, на лице которого злость мешалась с обидой.

– Сделай лицо попроще, несчастный ты мой.

Это было довольно забавно – наблюдать, как двое самых непреклонных и упрямых людей, что он знал, собираются в дорогу. Совместную. Они были полными антиподами, и пройдет немало времени, прежде чем эти двое смогут притереться друг к другу. А пока острые углы их характеров и не думали сглаживаться. Доктор до сих пор не был уверен, правильно ли поступил, но это было лучшим, что он мог сделать.

Прощание вышло коротким и скомканным. Он пожал грубую руку наемника и обнял Стрелка, который хотя и скорчил жутко независимую физиономию, все же позволил это сделать. Просто они оба знали, что, вполне может быть, больше не увидятся. Каждый день может стать последним.

Доктор еще долго стоял на крыльце, глядя вдаль, даже когда эта пара уже скрылась из виду.

Небо было на удивление ясным, и закат окрасил его в багровые тона, лишь с краю тронутые серой дымкой. Что-то все никак не давало Шраму покоя. Растревоженные сценой прощания и закатом – архитипическим символом конца – страхи скреблись изнутри. В Зону всегда тяжело возвращаться после передышки. По-новому приходится привыкать к постоянному чувству опасности. Наемник украдкой бросил взгляд на спутника. Стрелок выглядел совсем иначе, когда думал, что Шрам на него не смотрит. Более искренне, и вместо привычного нахмуренного выражения мужчина заметил след такой же невыразимой тоски.

Тени становились длиннее. С Болот они должны выйти к ночи, и если дальше все будет так же спокойно, им предстоит несколько часов монотонной ходьбы. Всяко лучше неожиданностей. Приятными они тут редко бывают.

Несмотря на приступ осенней меланхолии, физически наемник ощущал такой подьем сил, какого не помнил давно. Ничего не болит и тело слушается как хорошо отлаженный механизм, каждая мышца способна выполнять свою функцию. Больше нет чувства, что с ним что-то не так. Под влиянием момента Шрам не мог равнодушно смотреть на сгорбленного Стрелка, который выглядел так, словно ничто в мире не способно ему вернуть расположение духа.

– Нам ведь придется пробыть вместе некоторое время, – издалека начал наемник, прощупывая почву. – Если ты будешь с недовольным видом меня игнорировать каждый раз, когда нам нужно обсудить маршрут, это закончится плохо. Давай не будем проверять, насколько?

Секунду сталкер колебался, не зная, какую линию поведения выбрать против этой обезоруживающей прямоты, но в итоге тяжело вздохнул и заговорил сам.

– Я понимаю. Мало есть вещей хуже, чем такая команда. Попробуем договориться, – сталкер остановился, внимательно смерив взглядом спутника. – Пока дело касается совместной работы в Зоне, мы не ссоримся по пустякам. В другое время... Решай сам. Я предпочел бы нейтралитет. «Вооруженный нейтралитет».