Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
Шрифт:
— Ты тоже её не любила, — заметила Джинни, не глядя на нее.
— А это-то тут причём? — искренне удивилась Блейз и рассмеялась. У неё оказался неожиданно милый смех, показавшийся Джинни неуместным здесь — звон колокольчиков на кладбище выглядел… неправильным.
Блейз повернулась и посмотрела в ту же сторону, что и Джинни: растянувшись в цепочку, похожие на чёрных муравьев, люди, пришедшие на похороны, спускались с холма, оставив позади себя свежую могилу.
— Я
— И не последние, — отозвалась Джинни, откидывая волосы с лица. На фоне белого зимнего неба она разглядела рыжую голову Рона. Гермиона шла следом, сложив руки на груди.
— Как там Драко? — тихо поинтересовалась Блейз.
Джинни опустила глаза:
— Он не проснулся. Не приходит в себя. Мадам Помфри говорит, что в любой момент он может очнуться, но может и… уйти. Мы по очереди сидим возле него. Все, кроме Гарри.
— Гарри не дежурит возле него? — удивлённо переспросила Блейз.
— Нет, он… Я хочу сказать, что Гарри никто не подменяет — он постоянно там, с того самого момента, как Сириус и профессор Люпин привезли нас из замка… Мы все остались в школе — Дамблдор решил, что здесь о нём позаботятся лучше всего… я говорю о Драко, не о Гарри… Не то чтобы Гарри вообще не нужна помощь, но он… Он даже не разговаривает ни с кем, просто… просто сидит там.
Ветер взметнул снег, закрутил его маленькими вихрями. Джинни моргнула, сгоняя с ресниц мелкие нахальные снежинки.
— Гермиона с ума сходит от переживаний.
— А почему она пришла на похороны? — спросила Блейз. — Ведь она должна презирать Пенси.
— Из-за Рона, — объяснила Джинни. — Мы все пришли сюда ради Рона. Решили, что для него это важно.
— Послушай, но не мог же он в самом деле так её любить?
— Нет, — согласилась Джинни, — но порой бывает нужно хоронить прошлое.
— Если можно так выразиться, — подытожила Блейз и отвернулась.
Гермиона и Рон уже подходили к ним. Рон был бледен и выглядел усталым; один из лепестков с венка упал ему на ботинок и прилип там. Гермиона поддерживала друга рукой в красной варежке.
— Здравствуй, — кивнула она Блейз.
Та что-то пробормотала в ответ. Ей явно было не по себе.
— Я собиралась поблагодарить тебя, — Гермиона откинула капюшон, и её волосы рассыпались по плечам. Что-то блеснуло в тёмных кудрях. — За твои заколки. Они очень пригодились.
— Рада это слышать, — отозвалась Блейз. — Вы не возражаете, если я поеду с вами? — добавила она, заметно нервничая.
— Поедешь куда? В школу? — уточнила Гермиона, снова подняв капюшон.
— Я хочу увидеть Драко, если
— Конечно, можно, — вмешался Рон, прежде чем кто-либо успел ответить. — Сядешь в нашу карету?
Блейз повернулась к Джинни:
— Ты тоже?
— Нет, я еду отдельно, вместе с Симусом. Если хочешь, поехали с нами.
Блейз поспешно отступила, мотая головой:
— Нет-нет! Э-э… спасибо. Мы ведь там увидимся, правда?
Джинни вздохнула.
Симус ждал её возле чёрной кареты, дверцы которой были украшены серебряным гербом Малфоев. Нарцисса одолжила им пару экипажей, поскольку ни Рон, ни Симус ещё не окрепли достаточно для того, чтобы воспользоваться Портключом.
Симус что-то царапал на клочке бумаги. Увидев Джинни, он поспешно сунул листок в карман.
— Ну что, отправляемся?
Джинни кивнула и поднялась внутрь. Симус забрался следом и закрыл дверцу. Несколько долгих минут они молча сидели в салоне, обитом тёмно-синим бархатом, и единственными звуками, нарушавшими тишину, были скрип и постукивание колёс, катящихся по снежной дороге. Наконец Симус заговорил:
— Прости меня.
Джинни подняла на него взгляд.
— За что?
— За то, что напугал Блейз, — он внимательно разглядывал окрестности за окном, проплывающие чёрными, белыми, серыми пятнами. — Никогда не думал, что я могу внушать страх.
— Привыкай, — устало отозвалась Джинни. И тут же пожалела об этом, потому что Симус вздрогнул, как от удара. — Ты тоже прости меня… Главное — помни, что это был не ты. Это был кто-то другой, укравший твоё лицо. Сам ты не делал ничего дурного.
…Сколько раз уже я повторяла эти слова за последние три дня, — подумала она. — И всё без толку. Ничего не изменилось…
Симус внимательно рассматривал свои пальцы — тонкие, подвижные, сужающиеся к ногтям, с веснушками на костяшках.
— Когда опускали гроб, — медленно проговорил он, — я вспомнил, как она металась по дому, пытаясь убежать от меня, как она падала и снова поднималась. А я смеялся над ней… Я помню.
Джинни закрыла лицо ладонями:
— Симус! Это был не ты!
— Но ведь это мои воспоминания, — тихо возразил он.
Она опустила руки и посмотрела на него. В полумраке кареты его глаза потемнели, приобретя глубокий оттенок индиго.
— А мои сны?.. Джинни, разве я могу быть уверен, что он покинул меня навсегда? Что внутри, в моей душе, не осталось какого-нибудь его кусочка, который постепенно изменяет меня, отравляет? — Он уже почти кричал. — Как я могу быть уверен?!