Тринадцать жертв
Шрифт:
Гленда подбежала и в приветствии обняла Хенбетестира. Он тоже обнял её, ничуть не меньше радуясь встрече и тоже заметно ею удивлённый. Этот день был таким же погожим, как тот, когда они познакомились. Только теперь у Хенбетестира за спиной имелось множество чужих историй и путь, о котором он помнил. Но до сих пор не помнил о себе.
— Забавно, не правда ли? — спросила Гленда, рукой указав на храм, рядом с которым они стояли.
Белокаменный, а над входом изображена удивительно знакомая птица с распростёртыми крыльями, концы оперения которых, как и глаза, покрывал тонкий слой золота.
— Что
— Это храм Священной Птицы. Возведён здесь, потому что церкви показалось, что Птица, посланник Неба, часто спускается на землю именно в этом месте. Потом, правда, они поняли, что это не так, и к храму начали забывать дорогу. Ведь в остальном его расположение неудобно.
— Я бы сказал, что история немного печальная. Грустно наблюдать, как место становится заброшенным.
— Да, — кивнула Гленда и толкнула двери пустого храма.
Они прошли внутрь. Сквозь бледно-жёлтые витражи в помещение лился свет, который казался золотым, магическим, напоминая свет бабочек Гленды. Везде лежал слой пыли, она же летала мерцающим облаком, поднятая потоками воздуха, что принесли с собой неожиданные гости. Очень неожиданные, если вспомнить, что в храм зашли два мага.
Лишь эхо шагов нарушало тишину, пока они шли до алтаря, на котором стояла статуя. Тоже птицы. Большой, белой, пыльной. Только в отличие в той, что была над входом, эта птица чудесным образом удерживала крыльями чашу. Гленда посмотрела на неё и ухмыльнулась, как перед храмом, когда назвала это место забавным.
— Ты ведь уже знаешь, что для церкви Птица — своеобразный символ веры? Что-то между посланником Неба и воплощением бога на земле?
— Мне доводилось о таком слышать, — кивнул Хенбетестир, рассматривая статую.
— И как раз это забавно. Потому что Священная Птица — это я.
Услышав это, Хенбетестир удивлённо сморгнул. Он перевёл взгляд на Гленду, потом обратно на статую. А ведь правда. Вот почему птица показалась знакомой, будучи в деталях непохожей на других птиц.
— Церковь, которая против магии, сделала своим символом волшебницу.
— А ты… Не пыталась с этим что-нибудь сделать? — спросил Хенбетестир, понимая глупость вопроса.
— Да. Я к ним прилетала, пыталась поговорить. Думала, что так смогу смягчить их отношение к магии. Однако моё появление они считали плодом своих молитв, и ни к чему хорошему эти встречи обычно не приводили. Сами проявления моей магии они причисляли к божьему благословению. Я решила, что лучше просто не пересекаться с церковью.
Хенбетестир продолжил молча рассматривать то статую, то Гленду, погрузившись в раздумья, на которые наталкивало это место.
— Гленда, ведь ты продолжаешь нести людям добро? — тихо, почти шёпотом спросил он.
— Конечно, ведь для этого я и живу, — без всякой заминки ответила она.
— Но… Почему? Я многое видел в пути. И много жестокости. Между всеми. Людьми, магами. Они сеяли её между собой и между друг другом. Ты говорила, что желаешь всем добра, потому что веришь. Но как у тебя получается сохранять эту веру?
— Не знаю, — просто пожала плечами Гленда. — Просто верю. Надеюсь, что если дать добро, то им смогут правильно распорядиться.
Надежда — так можно было описать Гленду, если бы понадобилось сделать это одним словом. Или же белая и добрая, если двумя и вспомнив о значении имени. Хенбетестир всегда вспоминал о том, что имена имеют значение, когда кого-то встречал. Кому-то оно подходило больше, кому-то меньше. В случае с Глендой всё сходилось идеально. На своём пути Хенбетестир не встречал кого-то белее и добрее.
— Думаю, ты права относительно Птицы. Однако вряд ли в этом, может даже в любом другом мире есть кто-то, кто больше подходил бы на роль посланца милосердной всевышней силы.
— Если только сама эта сила, — усмехнулась Гленда. — Хотя я совсем не знаю, существует ли та. Это и неважно, лишь бы вера в Небо побуждала делать добро. Добро — это не тот случай, когда стоит разбираться в причинах, если результат привёл только к положительным последствиям. Однако что же мы всё обо мне? Хенбетестир, как твой путь?
— Всё с тем же результатом. Или, вернее, с его отсутствием. Мне нравится быть в пути и интересно узнавать людей, но туман над моим прошлым всё никак не рассеивается. Словно что-то важное продолжает от меня ускользать.
— Мне жаль, что я всё ещё ничего не могу для тебя сделать, — вздохнула Гленда.
— Ты уже сделала очень многое. Ты дала мне новую жизнь и надежду, ведь пока я живу, всё же есть шанс найти ответ. Не пролетай ты над тем лугом, я бы просто исчез, будто никогда не существовал. Но раз у меня появился второй шанс, я буду идти. Буду продолжать путь, пока не узнаю о себе или пока не найду новую цель.
Хенбетестир улыбался, говоря это, и Гленда тоже не сдержала улыбки. Она была очень рада столь положительному настрою странника, была рада упорству и нежеланию сдаваться. Если так продолжать, то одной из двух целей он точно достигнет. И какой бы она ни была, главное, чтобы в конце пути Хенбетестир стал счастлив.
Они поговорили, сидя в храме. В основном о своих путешествиях рассказывал Хенбетестир, потому что повидал гораздо больше и потому что его жизнь просто была разнообразнее. Гленда обычно не могла настолько открыто общаться с людьми, хотя какое-то время у неё даже была семья. Однако муж и дети уже давно умерли, а далёкие внуки не особо были к ней привязаны, так что Гленда смогла уйти, никого этим значительно не расстроив. Заводить новую семью Гленда не хотела даже просто потому, что не считала себя уместной в такой жизни. Да и нельзя же остальному миру только бабочек посылать.