Тринадцать
Шрифт:
Мысль вдруг прерывается на полуслове, когда я вижу Остина. Он выясняет отношения с высоким темноволосым мужчиной в смокинге, точно таком же, как на моем парне. Помимо черного костюма на Стоуне черная рубашка и черные мартенсы на ногах. Ему так идет смокинг, что я никак не могу отвести взгляда. Не могу перестать любоваться им. Какой же он офигительный.
Господи. За свою жизнь я прочла не менее пары сотен книг, а единственное слово, которое мне пришло в голову при виде своего парня в костюме, — «офигительный»?! Не ожидала, что у меня
Когда я оказываюсь на последней ступеньке, то Остин как раз поворачивает свою голову в сторону лестницы. Мои глаза встречаются с чистыми как море глазами Стоуна, и сердце норовит выпрыгнуть из груди. Интересно, меня могут засудить за то, что из-за моего оглушительного стука сердца оглохнут все в радиусе нескольких сотен миль как минимум? Думаю, в Англии могут. Учитывая те странные факты, которые мне писал Остин, в Англии возможно все.
Остин быстрыми шагами подходит ко мне, и я пропадаю, когда он произносит:
— Я хочу поцеловать тебя. Можно?
Его голос звучит так хрипло и с такой мольбой, что я вдруг перестаю дышать. Опускаю взгляд на его соблазнительные губы, и, удивляя саму себя, тянусь своими губами к его. Всего одно прикосновение, и по моему телу проходит разряд, словно ко мне приставили дефибриллятор. Губы Остина такие мягкие и теплые, что мне приходится сильнее вцепиться руками в его массивные плечи, чтобы не упасть, настолько сильно трясутся мои коленки. Каждый дюйм моего тела покрывается мурашками, когда он углубляет поцелуй. Стоун притягивает меня ближе к себе и зарывается пальцами в моих волосах. Никогда прежде прикосновения не вызывали во мне такую бурю эмоций. Поцелуй такой сладкий, нежный и чувственный, что моя голова начинает кружиться. Сознание полностью отключается, отправляя меня куда-то далеко в космос, пока Остин снова и снова целует меня.
Мы отстраняемся друг от друга, чтобы глотнуть воздуха. И мне до безумия хочется продолжать целовать его вкусные губы, но вместо этого я шепчу:
— Нам нужно идти.
— Нет, Лив. Давай никуда не пойдем? — шепчет мне в губы Остин.
Широкая улыбка озаряет мои губы:
— Нужно идти. Кити-кэт не терпится увидеть пару Джессики Рэббит и кролика Роджера.
Он удивленно вскидывает бровь, когда я достаю из-за спины белый ободок с кроличьими ушами и надеваю ему на голову.
— Так и знала, что ты забудешь.
— Ты же прикалываешься, да?
— Нет, ты сам предложил, — смеюсь я.
— Детка, нет, прошу.
— Тебе очень идет! Чуть не забыла. — Открываю сумочку и достаю из нее меховой помпон на булавке. — Поворачивайся.
— Мышонок, я не пойду на бал с помпоном на заднице.
— Пойдешь.
— Нет.
— Остин, ты же сам предложил мне стать Джессикой Рэббит.
— Да, но я не думал, что ты притащишь с собой все это! — бубнит он себе под нос, пока поворачивается ко мне спиной.
Прикрепляю хвост ему на низ пиджака и, стукнув по накаченной заднице, произношу:
— Ну пойдем, кролик Роджер!
Глава 20
Остин.
Основной
— Какая ты красивая, — в сотый раз за вечер шепчу я, крепко прижимая к себе Лив, пока мы медленно двигаемся под музыку.
Оливия поднимает свою голову и с нежностью смотрит на меня своими темно-зелеными глазами, а затем улыбается и произносит:
— За этот вечер ты сказал мне об этом не меньше сотни раз.
— И скажу еще как минимум столько же. Ты прекрасна, Лив.
Ее такие соблазнительные губы раскрываются в улыбке, и я, потеряв контроль, наклоняюсь и касаюсь их своими. Лив такая вкусная, как конфетка, которая сладко растекается по языку. Пробую ее на вкус снова, и снова, пока окончательно не теряюсь в этом моменте. Оливия запускает руку в мои волосы и немного тянет их, отчего каждый дюйм моей кожи наполняет дрожь. Я прекрасно осознаю, где мы находимся, поэтому неохотно отстраняюсь от нее и прижимаюсь к ее лбу своим. Мое дыхание частое, а сердце показывает неплохой дриблинг прямо у меня в груди.
— Давай сбежим отсюда, а? — произносит она.
Отодвигаюсь от нее и удивленно смотрю. Она тяжело сглатывает и шепчет:
— Мне нужно кое-что тебе рассказать.
Я киваю и беру ее за руку. Быстрым шагом мы преодолеваем расстояние до первого этажа, где я набрасываю на нее свой пиджак, позабыв о пальто в гардеробе. На улице начинает темнеть, туман рассеялся, и сейчас нам в лицо дует сильный ветер, пронизывающий до костей. Обнимаю Лив за плечи, чтобы хоть немного согреть, пока мы идем к стоящему у выхода «Ягуару».
Когда мы устраиваемся в автомобиле, я тянусь к магнитоле и включаю последний альбом Maroon 5[2], выкручиваю руль и выезжаю с парковки. А затем беру Лив за руку и переплетаю наши пальцы. Пока мы едем, Оливия смотрит в окно, где мелькает кишащий людьми Манчестер, центр которого все еще украшен декорациями ко Дню Святого Патрика, прошедшему накануне.
Спустя десять минут мы подъезжаем к моему книжному магазинчику. Лив выходит из машины, и яркий луч фонаря освещает ее взволнованное лицо. Я подхожу к ней и крепко обнимаю. Она кладет свои руки мне на поясницу и тяжело вздыхает.
— Пойдем вовнутрь, пока ты не замерзла, — произношу я и веду ее ко входу в магазин.
Едва переступив порог, Оливия прикусывает губу и отводит взгляд. Я включаю настольную лампу и облокачиваюсь спиной на стол, стоящий при входе.
— Мышонок, иди ко мне.
Лив поднимает на меня свои глаза, а затем нерешительно подходит. Я притягиваю ее к себе и целую в макушку.
— Остин?
— Да, детка? — зарываюсь рукой в ее волосы и вдыхаю аромат мяты.
— Мне жаль.
— Лив, ты меня пугаешь.