Тринадцатая ночь
Шрифт:
– Я не хочу другого социального работника, Грейнджер. Или ебаного врача.
– Я это и не предлагаю.
– Не это?
– Нет. Тебе не придется иметь дело ни с кем, кроме меня. Обещаю.
– Хорошо.
– Но вопрос все еще есть.
– Ну так давай.
Он понял, что она не спросит, пока он не посмотрит ей прямо в глаза. Когда он наконец подчинился, она до боли сжала его руки. Слезы были готовы вот-вот сорваться с ее ресниц, но взгляд был прямой, пронзительный.
– Ты мне доверяешь?
–
– Уверен?
– Я полностью тебе доверяю. – Несмотря на поглощенное количество воды, во рту было сухо, как в пустыне.
Она ослабила хватку. Цвет снова вернулся к побелевшим было костяшкам пальцев.
– Хорошо, – мягко сказала она, стерла слезы с глаз тыльной стороной ладони и встала. – Мне нужно идти.
Грусть волнами исходила от нее, будто заразив его, распространившись по груди, как дыхание холодного ветра. Он хотел попросить ее остаться, прижать к себе, отвести обратно в спальню, где они могли разделить тепло друг друга, и судорожный шепот, и сплетение тел… но не сделал ничего.
Она прошла в гостиную, подняла сумку и обернулась к нему.
– Я вернусь в четверг. Пожалуйста, позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. И не забудь про записи. Это очень важно.
– Хорошо.
– Эммм… спасибо за пьесу.
– Пожалуйста.
– Мне… мне очень понравилось смотреть ее с тобой, Дрейк. – Имя звучало неверно на ее губах, но он пропустил это мимо ушей.
– Мне тоже понравилось смотреть ее с тобой, Гермиона.
Она сделала к нему шаг и остановилась. Ее подбородок дрожал.
– И спасибо за ужин и чай… – она уже всхлипывала. Сделала еще один шаг к нему и обвила руками торс, прижавшись головой к груди, потерлась носом о его шею, словно отчаянно хотела запомнить его запах или ощущение прикосновения к его коже. Слезы стали просачиваться через его футболку. Часть его умирала от желания спросить, что не так, а большая часть не хотела знать ответ. Она крепко поцеловала его в шею, сцепив руки, что было сил, а потом отпустила. – Прости за это, – сказала она. – Я… – прочистила горло, – сама не знаю, что на меня нашло.
– Да все в порядке. – К этому моменту у него самого начало пощипывать глаза. – Не нужно объяснять.
– Увидимся в четверг, – сказала она, в последний раз сжала его руку и покинула квартиру.
***
Гермионе удалось сохранить самообладание до самого возвращения в свою собственную квартиру. Она полагала, что спокойно сможет разреветься, как только захлопнет дверь, но план был совершенно испорчен присутствием Гарри, уже занесшим руку, чтобы постучать равно в ту секунду, когда она свернула в холл. И почему у ее друзей есть дурацкая привычка появляться так не вовремя? Она постаралась быстро ретироваться, но было слишком поздно – он ее уже
– Гермиона?
– Привет, Гарри.
– Я просто зашел, чтобы… А что на тебе надето?
Она посмотрела вниз, на одежду Драко, свободно обрамляющую ее фигуру. Перевесила сумку с одного плеча на другое.
– Одежда.
– А не великовата для тебя?
– Полагаю.
Гарри вперил в нее взгляд. Она открыла дверь и жестом велела ему следовать за ней. Войдя, она сразу достала два стакана, до краев наполнила их огневиски и со стуком поставила на кофейный столик.
– Так это будет такое воскресное утро?
– Да. – Она сделала огромный глоток.
– Что происходит, Гермиона?
– Сначала ты.
– Ну, для моих-то новостей огневиски не нужно.
– Так даже лучше. Давай их послушаем.
– Мы с Джинни назначили дату.
– Давно уже пора, Гарри. И когда.
– Десятое августа.
– Прекрасно, – она тепло обняла друга. – В Норе будете праздновать?
– Конечно. Думаешь, Молли позволит где-то еще?
– Ты прав. И о чем я только думала? Так Джинни согласилась надеть платье своей матери? Ну, то, с птичками?
Гарри втянул щеки.
– Понятия не имею. Тема болезненная, я стараюсь не вмешиваться.
– Разумная стратегия с твоей стороны. Так что, летняя свадьба? Гарри, это будет так красиво. – Волна удовольствия разлилась по ее телу. Настоящим облегчением было говорить об этом вместо очередного передумывания все тех же мыслей, что сверлом вкручивались в ее голову все выходные.
– Твоя очередь, Гермиона, – сказал он, жестоко вырвав ее из ее солнечной страны мечтаний.
– Моя очередь для чего? – она теребила край футболки Драко. Та пахла его порошком, а ее кожа до сих пор пахла его мылом.
– Этот фокус не пройдет, Гермиона. Не со мной.
Слезы побежали по ее щекам до того, как она успела остановить себя.
– О, Гарри… – воздух будто застрял в груди, она не могла нормально дышать.
– Сейчас полдень. А ты только вернулась из его квартиры что ли?
Она кивнула. Он положил руку на ее трясущиеся плечи.
– Он… он что-то сделал с тобой?
Ее голова взметнулась вверх.
– Что? Нет. Конечно, нет.
– Тогда… что… Гермиона… ты что…
– Да, ладно? Да.
– Гермиона… – его голос остался мягким, но была в нем нотка неодобрения… или, может быть, беспокойства… она никогда не могла отличить одно от другого.
– Я знаю, Гарри. Я знаю. Поверь мне, я знаю. Ничего не могу поделать. Ничего не могу поделать с тем, что чувствую.
– О, Гермиона, – он притянул ее ближе, позволив реветь у него на плече безо всяких вопросов. Несколько мгновений спустя она подняла голову и убрала волосы, прилипшие к лицу. Очень неприятная мысль прокралась в ее голову.