Тринадцатая ночь
Шрифт:
– Гарри… ты ведь пришел не просто, чтобы сказать о дате свадьбы. Ты мог сказать мне на работе завтра. Или прислать сову, пригласить на обед и там сказать.
– Нет, я просто… – он замялся. – Ладно, хорошо. Рон попросил меня зайти.
– Вот же надоедливый засранец, – пробурчала она.
– Гермиона, он просто беспокоится за тебя.
– Конечно же, беспокоится он за меня. Надоедливый засранец, – она встала и начала ходить по комнате.
– Ты снова это делаешь! Не могла бы ты
– И какое он имеет право отправлять тебя ко мне, как сторожевого пса? Что он тебе вообще сказал?
– Гермиона, да я бы то же самое сделал на его месте! Драко Малфой просто…
– Да неужели ты не понимаешь? – она прекратила нарезать круги и повернулась к нему, плюхнувшись на подлокотник дивана. – Он не тот человек, которого мы знали тогда.
– Тебе-то откуда знать?
– Оттуда! Гарри, я проводила с ним время, я с ним разговаривала, я…
– Спала с ним?
– Это не твое дело, – прошипела она. Но знала, что румянец на ее щеках и одежда на ней ответили на его вопрос.
– Гермиона, послушай…
– Гарри, ты не…
– Нет, послушай меня, – он положил руки на ее плечи. – Гермиона, я говорил правду, когда сказал, что доверяю твоим суждениям. И всегда буду доверять. Ты самый умный, добрый и здравомыслящий человек из всех, что я когда-либо встречал. Так что если ты говоришь, что он изменился, я тебе верю. И если говоришь, что тебе… нравится проводить с ним время, то я доверяю, что ты делаешь, как считаешь лучше. Но слушай… куда это все приведет?
– Не знаю, – ответила она, полубормоча, полурыдая. – Не знаю, Гарри.
Он отвел ее обратно к дивану, но она все равно не села. Он вздохнул и начал ходить вместе с ней.
– Что насчет… снов? Становится хуже?
– Намного. – Она кратко описала содержание его дневника и сна прошлой ночью.
Гарри смачно выругался.
– Пока он бегал сегодня, я зачаровала его ручку и блокнот тем же заклинанием, что использовала на своих. Все, что он напишет в своем дневнике, тут же появится здесь, – сказала она, нарыв маленькую записную книжку в своей сумке. Открыла на первой странице. Все еще пустой. – Так я смогу следить за ним до нашей встречи в четверг.
– Гермиона, мы должны обратиться к Совету.
– Нет.
– Гермиона…
– Еще не конец месяца, Гарри.
С его губ сорвался вздох разочарования.
– Хорошо. Тогда какой у тебя план?
– Я кое с кем поговорю. С тем, кто был в подобной ситуации.
– С кем?
– Я читала об одной ведьме, которая однажды стерла воспоминания своего любимого, но с заклинанием что-то пошло не так. Хочу понять, сможет ли она рассказать мне что-нибудь, что поможет.
– Я иду с тобой.
– Нет, Гарри.
– Но…
– Нет. Это будет
– А если она скажет тебе, что нельзя ничего сделать?
Гермиона открыла рот, но ничего не ответила, посмотрела на потолок и вдохнула всеми легкими.
– Тогда мы можем идти в Совет. Обещаю.
– А что, если она скажет стереть его воспоминания еще раз? И исчезнуть из его жизни?
Слезы побежали по ее щекам. Взгляд ее был сфокусирован на углу комнаты.
– Тогда я так и сделаю. Я просто хочу помочь ему, Гарри.
Он сложил руки на груди и покачал головой.
– Мне это не нравится.
– Я знаю.
– А что если…
– Слишком много «что если». Нет смысла перебирать их все.
Они обменялись взглядами и одновременно прикончили огневиски, слегка покашливая, когда ставили пустые стаканы на стол.
– Ты ведь Гриффиндорка от и до.
– Потому что могу пить огневиски?
– Потому что делаешь это для него. Что бы «это» не означало. Но раз уж ты упомянула, огневиски действительно довольно крепкий.
Она усмехнулась, но потом ее лицо стало серьезным.
– Гарри, то, что мы сделали, было неправильно.
– Гермиона, Совет обсуждал это месяцами. Это не было спонтанное решение. Даже ты согласилась, что это лучше Азкабана.
– Конечно, это лучше Азкабана. Но все равно, слишком. Мы даже не знаем, сделали ли они что-то плохое, Гарри.
– Были значительные доказательства.
– И все косвенные!
– Они отказались принять Веритесарум.
– Это ничего не доказывает.
– Гермиона, мы не могли положиться на случай. Не когда Пожиратели Смерти снова пошли в бой так быстро.
– Я знаю, знаю, – вздохнула она.
– Слушай, план был далек от идеального. И я первым это признаю. Но он не был и таким уж плохим, верно? В смысле, Блейз, Пэнси и Нарцисса, кажется, довольно счастливы, разве нет?
– Не в этом дело.
– А в чем тогда дело?
– Да как ты можешь такое спрашивать у меня? – почти закричала она, взмахнув руками так, что хлестнула его по лицу.
– Так, потише, – сказал он, поправляя сползшие очки.
– Прости. Слушай, этические вопросы обсудим позже. Но об этом нужно подумать сейчас. Я хочу тебе кое-что дать.
– Что?
Она прошла к запертому ящику в углу комнаты и ткнула в него палочкой, пробормотав что-то. Когда ящик открылся, она достала оттуда кусок чистого пергамента и вручила его Гарри.
– Если я влипну в неприятности, я использую это, чтобы рассказать тебе, где я.
Он кивнул.
– И я все равно хотел бы, чтобы ты позволила мне пойти с тобой, – сказал он, но свернул пергамент и сложил его в карман.