Тринадцатое дитя

Патриция Рэде

– Ты хоть что-то пытался сделать, - возразила я.
– Остальные просто стояли и смотрели.

Я помолчала немного, а затем спросила:

– Что такого сделал Уильям? Из-за чего Лан так на него рассердился?

Дик начал было что-то говорить, но быстро прервался и взглянул в том направлении, куда ушли папа и Лан.

– Что именно он сказал?
– снова спросила я.

– Уильям рассердился первым, - медленно произнес Дик.
– Из-за каламбуров. Он сказал, что они не имеют никакого отношения к настоящей магии. А потом он начал спорить с Робби: сказал, пусть он попробует поднять в воздух что-нибудь побольше обычной палки.

– Он бросил вызов

Робби?
– переспросила я.

Дик кивнул.

– А после этого он сказал, что, когда ему исполнится десять, он будет поднимать в воздух тарелки, кирпичи и самые разные вещи, потому что ему уже известны все необходимые заклинания. Лан попросил его прекратить и не говорить ерунду. А Уильям заявил, что с помощью тех заклинаний, которые он проходит в школе, Лан будет выполнять самую тяжелую и нудную работу и никогда не станет настоящим волшебником. И еще он сказал, что ни у кого из вашей семьи нет настоящего волшебного дара и что ваш отец наверняка знает об этом. В противном случае, он бы не отправлял вас учиться в дневную школу.

– Ого, - только и сказала я. Я услышала всего лишь пересказ этих событий, но рассердилась я не меньше Лана. Неудивительно, что он с такой легкостью зашвырнул Уильяма на такую высоту. На какое-то мгновение я даже пожалела, что попыталась утихомирить брата.

Я поблагодарила Дика и поплелась домой. Всю дорогу я тщательно раздумывала над услышанным. Я не знала точно, стоит ли мне говорить об этом папе. Это казалось важным. Но я также чувствовала, что какая-то плохая часть меня хочет рассказать эту историю папе не просто так, а ради того чтобы Уильяма наказали. Какая-то часть меня хотела отомстить Уильяму за то, что он посмел сказать о папе и Лане. Какая-то злая часть меня. Я задумалась. К тому времени как я вернулась домой, я решила ничего не говорить папе, поэтому он так ничего и не узнал.

Глава 7

Весной перед моим десятым днем рождения дождя было больше, чем шерсти у мамонта. Дождь лил целыми днями такими потоками, словно кто-то выплескивал с неба ведра воды. Улицы, которые не были ничем вымощены, оказались по щиколотку в грязи, а то и хуже, поэтому о повозке приходилось заботиться заранее. Было, конечно, несколько солнечных дней, но их не хватало даже на то, чтобы высушить одежду.

Но когда занятия наконец-то закончились и наступила жара, все высохло само собой. Грязь за неделю сбилась и стала почти такой же твердой, как кирпичи, и теперь в ней было множество трещин - достаточно глубоких, чтобы туда можно было всунуть палец. Листья от жары свернулись, а трава так высохла, что стала такой же твердой и острой, как булавки. И над всем этим нещадно палило солнце, и клубилась пыль. И не было ни малейшего дуновения ветерка.

Мальчики, конечно же, все время проводили у реки. Лан приходил туда каждый раз, когда мог отделаться от дополнительных занятий по магии. Все остальные члены семьи рассаживались на крыльце, потому что даже папины лучшие заклятья не могли охладить дом так, чтобы там было уютно. Все, кроме меня.

В основном я сидела на крыше, в том тайнике, который я обнаружила предыдущим летом. Если я не двигалась, там было не так уж жарко - во всяком случае, не хуже, чем на крыльце. И никто не мог отправить меня убираться в доме.

В тот день, когда пришел профессор Грэм, я сидела на крыше, а мама с папой - внизу, на крыльце, и уже в сотый раз говорили об

одном и том же. Этот разговор происходил почти каждый день с того времени, как началась жара. Мама жаловалась на жару, на пыль и на то, сколько лишней работы прибавилось из-за этого. А папа предлагал ей подумать о поселенцах, которые должны были обрабатывать землю, но не могли этого сделать из-за постоянных дождей. А все их посевы, если какие-то и были, теперь высохли, и их смело ветром. Мама сказала, что ей было жаль только жен фермеров, которым приходилось сражаться с пылью - а ведь ее в поселениях было гораздо больше, чем в городе. Они могли так несколько часов разговаривать и в шутку спорить. По крайней мере, прошло уже достаточно времени, чтобы Ренни, Нэн и Элли убежали в гости, не в силах выносить этой шутливой перепалки.

Я слушала их краем уха: мне не были интересны эти разговоры, но, возможно, они упомянут мое имя. И вдруг вместо этого я услышала голос профессора Грэма, и что-то в приветствиях, которыми обменялись папа и профессор, заставило меня насторожиться, закрыть книгу и прислушаться.

Папа, кажется, тоже это почувствовал: во всяком случае, он не стал тратить много времени на формальности.

– Что привело вас сюда, профессор?
– спросил он, когда с приветствиями было покончено.

– Еще одно нападение, - серьезно сказал профессор.
– В этот раз возле Бракстона. Десять семей было стерто с лица земли.

– Бракстон!
– выдохнула мама.
– Так близко!

– Не так уж и близко, - возразил папа немного неуверенно.
– Он находится в пятидесяти милях на запад от реки.

– Нет никаких причин думать об ослаблении Великого Барьера, - поспешно вмешался профессор Грэм.
– Но те небольшие заклинания, которые используют поселенцы, просто не в состоянии удержать диких зверей от нападения.

– По крайней мере, не в этом году, - заметил папа.
– Уже известно, что это было?

– Целое стадо разных животных, - ответил профессор.
– Мамонты перешли через барьер, воздвигнутый волшебником, и растоптали заборы. Как выяснилось позже, они бежали от колумбийских сфинксов и саблезубых котов. А тех, говорят, в свою очередь, преследовали шакалы и птицы-убийцы. Выжило только четыре человека.

– О, Даниэль, - вздохнула мама.

Наступила тишина. Я думала о словах профессора Грэма. На уроках естествоведения мы изучали животных, которые обитают на территории Северных Равнин. Они делились на два вида: обычные и магические. К обычным животным относились мамонты, саблезубые коты, лютоволки и птицы-убийцы, а к магическим - паровые драконы, колумбийские сфинксы, медведи-призраки, кишащие ласки. И все эти животные - не важно, магические или нет - были смертельно опасными. А кроме них, существовало еще много диких зверей в Северных Лесах. И там не было Великого Барьера, чтобы сдержать их. Все знали, что отправляться на запад от Мамонтовой реки или на север от ее верховья без волшебника для защиты - это настоящее самоубийство! Но до сегодняшнего дня я и не думала о том, что даже волшебник не всегда может тебя защитить.

– Спасибо за новости, - сказал папа.

– Не благодарите меня, пока не выслушайте до конца, - предупредил профессор.
– Новый глава офиса поселений очень обеспокоен недавними событиями. Вам, мне и профессору Джеффрису предложили выехать туда и тщательно осмотреть поселения для того, чтобы улучшить магическую защиту.

– Что-то еще?
– спросил папа.

– И этот непроходимый дурак хочет, чтобы мы взяли с собой седьмого сына.

– Что?
– вырвалось у папы. Он явно рассердился.