Триумф поражения
Шрифт:
— Кем? — не понимаю я. — Когда?
— Николаем, два дня назад, — лениво отвечает Холодильник, садясь за стол, погружаясь в бумаги и теряя ко мне интерес.
— Девочки! — непривычно строгая Павла Борисовна сурово смотрит на всех нас поверх очков. — Я собрала вас, чтобы поставить в известность о важном факте в биографии Прохора Васильевича.
Мы набились в кабинет рекламного отдела, собранные там Риммой Викторовной по приказу Павлы Борисовны. Неделя, прошедшая после появления в агентстве Прохора Васильевича, стала настоящим сумасшествием.
Прохор Васильевич был вежлив, даже галантен, внимателен к просьбам, глух к комплиментам. Не ел пирожки, булочки и хворост домашнего приготовления. Все свои недюжинные силы он отдавал работе. Неожиданно увеличившееся количество клиентов агентства мы связывали с приходом Холодильника напрямую. Серьезный бизнесмен заинтересовался небольшим агентством. Эта новость привлекла и журналистов, и клиентов. Стало многолюдно. Работы прибавилось у всех. Но это не мешало нашим девочкам от двадцати до шестидесяти виться вокруг Прохора Васильевича. Было это настолько откровенно и навязчиво, что Павла Борисовна не выдержала.
И вот мы сидим в кабинете Марины и испуганно смотрим на рассерженную женщину.
— Он женат?! — облекает в слова коллективную женскую мысль Марина.
— Давно и глубоко! — забивает Павла Борисовна первый гвоздь в крышку гроба, в котором добрая половина соискательниц похоронила свои надежды.
— Насколько давно? — выдыхает вопрос блондинка Верочка, надеясь на свою молодость и свежую красоту.
Павла Борисовна выдерживает мхатовскую паузу:
— Двенадцать лет! — такое количество лет звучит как приговор.
— Ах! — веселюсь я, наблюдая за своим родным курятником. — Столько дают за убийство с отягощающими обстоятельствами.
— И дети есть? — почти плачет Марина.
Павла Борисовна снова держит паузу:
— Четверо!
Падающие челюсти заколачивают оставшиеся гвозди.
— Я бы от такого рожала и рожала… — стонет Верочка.
— Как там говорят? — насмехается над нами Димка. — Жена не стенка — можно и подвинуть.
— Двенадцать делим на четыре… — задумывается Верочка.
— Калькулятор? — не удерживается от сарказма Димка.
— Один ребенок каждые три года! — сообщает Марина, печально оглядев нас. — Если за двенадцать лет никто не увел…
— Совершенно верно! — Павла Борисовна очень довольна произведенным эффектом. — Работаем спокойно и ведем себя прилично. А то уже перед Александром Юрьевичем неудобно.
— Кстати, об Александре Юрьевиче! — Марина оживляется. — Он еще не женат.
— Орлы на курицах не женятся! — отрезает Павла Борисовна. — Хватит строить матримониальные планы на пустом месте.
Работаем с Димкой и Костиком до позднего вечера. Опять не успею навестить родителей. После полуночи тащусь вниз, в
— Нина Сергеевна? — удивленный вопрос Прохора Васильевича, неожиданно вышедшего из своего кабинета. — Что-то случилось?
Только сейчас понимаю, что больше недели не спускалась ночью в холл и начальник охраны ничего не знает о моей странной привычке. Позвольте? А почему он здесь? Видимо, я спрашиваю вслух, потому что Прохор Васильевич вежливо отвечает именно на эти вопросы:
— Задержался. Уже ухожу.
— Всего доброго, — устало улыбаюсь я ему, стараясь не глазеть на его мужественное лицо и потрясающую фигуру. Вот ведь щедрой дланью боженька отсыпал мужику! Информация о семейном положении многодетного отца вызывает во мне неподдельное уважение и симпатию.
Но Прохор Васильевич не уходит, а садится возле кресла прямо на ступеньку.
— Я наблюдал за вами, Нина, — вдруг перестав добавлять мое отчество, говорит начальник охраны.
— За мной? — глупо переспрашиваю я. — Зачем? Боялись, что я нападу на Александра Юрьевича?
— И это тоже! — образец женского представления о счастье ослепительно улыбается. — Но еще и потому, что вы очень интересная девушка.
Неужели? Я не ослышалась?
— Интересная? — уточняю я осторожно.
— Весьма, — подтверждает Прохор Васильевич. — Умная и смелая. Впервые вижу особу женского пола, не боящуюся Александра… Юрьевича.
— Его боятся все женщины? — воинственно спрашиваю я, встав в стойку при упоминании имени личного врага. — Почему?
— Я не то слово подобрал, — поправляется мужчина. — Вернее будет сказать, что женщины либо влюбляются в него, либо ненавидят. Что в его случае, в общем-то, одно и то же.
— От любви до ненависти и обратно ходят не все, — возражаю я. — Это шаблон для любовного романа.
— Это шаблон для жизни, — философски поправляет меня Прохор Васильевич. — Вокруг сильных личностей всегда многолюдно.
— Как вокруг вас? — смеюсь я. Мне определенно нравится этот милый мужчина, двенадцать лет верно преданный любимой жене.
— Со мной всё проще, — тоже смеется мужчина мечты. — Я не очень общителен, а таинственность привлекает женщин.
— Не очень общителен? — покатываюсь со смеху. — Вы шутник, Прохор Васильевич!
— Еще какой! — раздается голос с лестницы. (И Холодильник еще здесь?!) — Прохор — просто мастер разговорного жанра!
— Доброй ночи! — насмешливо говорит Прохор Васильевич, вставая со ступеньки.
Я вскакиваю с кресла.
— Сидите-сидите, — откровенно насмехается Александр Юрьевич. — Рабочее время на паузе.
— У меня нет, — серьезно отвечает начальник охраны. — Вас отвезти или…?
— Спасибо! Не откажусь. Николая я отпустил, — соглашается Холодильник, подозрительно нас разглядывая.