Трое в одном доме не считая портвейна
Шрифт:
Между тем, Поросьян продолжал свой драматический рассказ с каждой минутой бронзовее и увеличиваясь в росте, Беркшир испуганно охал и вздрагивал представляя набросанную яркими, стремительными мазками картину подземного кошмара – некоего существа, которого можно иногда услышать, и очень редко увидеть, но выжить после этого почти невозможно. Согласно подземным легендам зовут его вроде бы Блед или что-то в этом роде. Живет он в недосягаемых для человека глубинах, изредка зачем-то поднимаясь в верхние горизонты. Любое его появление сопровождается необъяснимыми явлениями – вплоть до…
На этом месте Поросьян потер
– Откуда он и что делает под землей не знает никто, но сам факт его существования не вызывает сомнений. Как и кровавые следы его контактов с людьми…
Поросьян выразительно замолчал, а мне было очень плохо. Я не мог больше терпеть – вся это Поросьяновская эпопея, все эти Шекспировские страсти не стоили и двух слов моего рассказа! Все эти Шерифы, Рексы и прочие, все это сборище, считающее себя великими и могучими, храбрецами из храбрецов… Герои хреновы! Я представил себе лица Поросьяна и Беркшира, когда они узнают, что с этим самым великим и ужасным Бледом прошедшей ночью я преспокойно пил коньяк! Что мы стали почти друзьями. А все эти байки про ужасы и кровавые следы не более чем плод разгоряченной алкоголем и собственным страхом фантазии. Что-то там, конечно, было – Блед ведь сказал «не люблю, когда на мою территорию заходят», но это любому человеку свойственно. Мой дом – моя крепость…
Поросьян, подбадриваемый неподдельным ужасом в глазах Беркшира, продолжал живописать страшные подробности подземной жизни, а я уже успокоился – в конце концов, и в его словах была правда, и в моем молчании. Правда, ведь, она как судьба – у каждого своя и не поймешь до конца, то ли ты ее выбрал, то ли она тебя…
Впрочем, в одну из пауз я вставил, что, мол, переночевал в Доме, как и собирался. Все вроде тихо и спокойно. «Молодец!» – сказал Поросьян. «Здорово!» – согласился Беркшир. И на том спасибо…
Глава 5
Утренний звонок, который я спросонья принял за привычную побудку, оказался телефонным. Я долго гонялся за будильником, безуспешно нажимая на все его выступающие части, а он, с ехидной ухмылкой на циферблате, всячески увертывался и даже пытался самым бессовестным образом спрятаться. Наконец, когда я придавил строптивца подушкой, а звон не прекратился, я понял – что-то здесь не так, какая-то тут загадка. Мне что загадок мало? Дом этот, клад, Блед… С учебой проблемы накопились – вчера я дело с мертвой точки сдвинул, но этого мало… Только тут до меня дошло, что звон исходил от телефонного аппарата. Пришлось вставать…
Возмутителем спокойствия оказался Беркшир. Речь его была на удивление ласкова и вкрадчива – похоже что-то ему от меня надо. Впрочем, такая манера мне нравится гораздо больше привычки Поросьяна, пытающегося каждый раз повернуть дело так, что вовсе не ему это надо – напротив, он жертвует собой ради окружающих. Грубо говоря, ты предлагаешь ему разделить выпивку или трапезу – исключительно из чувства дружеской солидарности и желания угостить голодного, безденежного товарища, а он (когда дело сделано, разумеется) вместо благодарности и теплых слов в лучшем случае лениво обронит, что портвейн был не высшего качества, да и закуска оставляет желать лучшего.
А может буквально
Короче, Беркшир приглашал меня принять участие в обмере дома, а то у него никак не получится применение рулетки. Якобы он пытался, разумеется, у себя дома, потренироваться, но увы… Понятно, что к Дому он и на пушечный выстрел не подойдет в одиночку, ну, может, глянет издали и назад. И понятно почему – после мокрых следов на лестнице, люка в подвале и приключений Поросьяна. Знал бы он, что со мной прошлой ночью в этом самом Доме приключилось… Но слово есть слово! Так что я в очередной раз героически промолчал о моем госте и согласился помочь.
Тем более Беркшир очень мягко и ненавязчиво намекнул про нечто имеющееся у него и предназначенного для содействия в работе. Нечто имеющееся оказалось парой золотистых банок финского пива KOFF. Не знаю уж, где их Беркшир раздобыл, но вид они имели весьма шикарный. Да и вкус – что надо, не "Жигулевское" по 37 копеек. Мы выпили сидя на привычном уже чердаке и занялись делом.
Надо признать, что в одиночку с рулеткой действительно не справиться. Тут Беркшир все правильно сказал. Один должен конец ленты с колечком держать в нужном месте, например, у стены, а другой – с катушкой идет к искомой точке. Рулетка разматывается по потребности, потом натягивается по возможности и если тот, который конец с колечком держит, его в самый ответственный момент не выпустит, если лента ни за что не зацепится, если деления и цифры в нужном месте не стерлись, то можно узнать расстояние и даже записать его на бумажке.
Ничего особо сложного тут нет, да и помещений в Доме оказалось не так много, так что к полудню все было вчерне кончено. Получив заслуженную вторую банку, я спустился вниз и присел на крылечке – этакая получилась деревенская идиллия, если не считать мелькающих в створе приоткрытых ворот автомобилей и специфического, характерного для таких огромных городов как Москва, гула необъяснимого, неидентифицируемого, но постоянно присутствующего в качестве фона. Беркшир еще чего-то там доделывал – считал окна, двери и печные трубы. Сразу видно – будущий бухгалтер. Интересно, а чем Поросьян занимается после бурных своих похождений? Я допил пиво и встал – пора по домам двигать, а то после двух ночей короткого и прерывистого сна уже глаза слипаются…
– Беркшир! – крикнул я в прохладный полумрак двери и осекся. Прямо передо мной, и как я только раньше не заметил, на стене, примерно на уровне лица, если подняться на пару ступенек, чем-то белым, видимо куском штукатурки, было нацарапано «Спартак – чемпион», а ниже, чуть помельче: «Спасибо за компанию». Я прислонился к притолоке и засмеялся с облегчением. Значит, не обиделся на меня мой ночной гость, а наоборот вполне доволен. Но до чего же осторожен – посторонний на такую надпись даже внимания не обратит, так скользнет глазом и дальше пойдет. Да даже если и прочитает. Ну «Спартак», ну чемпион, ну спасибо ему за это. Ничего особенного. А я так ни минуты не сомневался, кто это написал и для кого.