Троецарствие

Алексин Иван

С тех пор на заимке живут да бортничеством занимаются. Хотя, какой из батюшки бортник без руки? Докука одна. Сначала ещё с ней в лес ходил, нелёгкому делу обучая, а последний год всё больше дома сидит да брагу хлебает. Вот и приходится ей одной крутиться. Матушка по хозяйству целый день хлопочет да огород на себе тянет, Юрка в свои семь лет помогает чем может, а она из леса практически не вылезает; за бортями присматривает, птицу бьёт, беличьи шкурки добывает. И всё это их благодетелю, выборному дворянину Кузьме Ивановичу Левишеву в Даниловское относит. Вернее не самому Левишеву, а холопу его Фомке. Тот проезжим

купцам, что по тракту к студёному морю обозом идут, продаёт и треть выручки бывшим погорельцам выделяет.

Вот и в этот раз она в Даниловское за заработанной деньгой шла. Совсем Юрка поизносился. Думала ему хоть поношенную рубашонку справить И не дошла, поспешно вернувшись на заимку. Рассказа о бое в лесу, умолчав о встрече со странным дворянином. А зачем? Всё равно они больше не свидятся, а ей от отца за её легкомысленность попадёт. Он и так поругал за то, что не сразу сбежала и ухромал в дом, велев покуда никуда не уходить. Мало ли кто по лесу из выживших черкасов шастать может? Лучше затаится на время.

Вот и решила она поутру постирушкой заняться, раз в лес ей ходу нет. Всё матушке помощь будет. А тут Юрка…

— Ты чего оглашенный? Случилось что?!

— Там. Там, — мальчишка остановился, через силу выдавливая слова. — Прискакали!

— Да кто прискакал-то?! — вскипела Мария, не в силах больше сдерживать в себе рвущуюся наружу тревогу. — Черкасы?!

— Да нет! — выдохнул наконец из себя новость Юрка. — Там Кузьма Иванович приехал. Важный! Два холопа при нём, вот! Батюшка не знал, как и встретить, сразу в дом потащил. А холопы во дворе коней обихаживать остались. Вот один мне коня погладить разрешил, а после и сказал, что мол Кузьма Иванович тебя за своего сына сватать приехал! Вот!

— Кого сватать? Меня? — растерялась девушка. — Ты что совсем сдурел?!

О замужестве Мария даже не мечтала. Вернее мечтала, но робко, без особой надежды. Кому она такая нужна? Ни приданного, ни социального положения. Батюшка, поместье потеряв, совсем окрестьянился. Ему даже в послужильцы с его увечьем ходу нет. А годы летят. Ещё пара лет и она совсем в старуху превратиться. Тогда даже с приданным не каждый возьмёт.

И тут сам Левишев! Да он, по слухам, скоро в жильцы выйдет, а там и до московского дворянина недалеко! Что ему какая-то Машка? Он своему Митьке и княжну подыскать может.

— Бежим, — задёргал её за рукав брат. — Сама всё увидишь.

Юрка не соврал. Во дворе стояли кони, рядом на завалинке умостились два воина, с откровенным интересом уставившиеся на Марию. Навстречу бросилась мать; вцепилась судорожно в рукав, губы дрожат, в глазах безумная надежда плещется.

— Иди в дом, — женщина застыла с безнадёжным ужасом посмотрев на неказистую одежду девушки, обречённо махнула рукой. — Иди. Зовут уже.

Девушка кивнула, цепенея от нахлынувшего страха, сунулась, скрипнув дверью, в дом.

Левишев важно восседал во главе стола, аппетитно уплетая из чугунка наваристую кашу. Рядом суетился батюшка, подливая в опустевшую кружку медовуху.

— Здрав будь, Кузьма Иванович, — отбила она гостю поясной поклон.

— И ты будь здрава, красна девица, — расплылся в улыбке Левишев. — Ну, рассказывай, как ты умудрилась самому царю жизнь спасти.

Глава 4

27

июня 1607 года от рождества Христова по Юлианскому календарю.

— Вот, значит, царь-батюшка, всё как ты повелел, — Поликарп Андреев засуетился у лежащей на чурках пушки, зачем-то заглянул в жерло, протёр рукавом чугунный бок. — Всё как обсказано было, так и исполнил. И форму под заливку строго по указанным размерам сделали, и саму заливку только через месяц после начала выплавки свершили.

Я важно кивнул, пряча довольную улыбку от взволнованного мастера. Всё же хорошо быть царём. В прошлую раз я старика еле уломал, когда гранаты для своих пушек просил сделать. Даже вспоминать, чего мне это стоило, не хочется. А тут, послав Подопригору Устюжну под свою рук приводит, заодно через него передал мастеру повеление ещё три домны построить да двадцати четырёх фунтовые пушки начинать из чугуна отливать. И даже намёка на дискуссию не возникло!

Вон даже моё требование начать отливку пушки только через месяц непрерывной работы доменных печей исполнили. И это при том, что свиное железо (пренебрежительное название чугуна в допетровской Руси) русские мастера не жаловали и ничего подобного раньше не делали.

И пусть сами домны пока невысоки и несовершенны (отливку одной пушки производили сразу из двух печей) и пушку к моему приезду успели отлить только одну (отливочная яма возле двух других печей ещё не была готова), начало было положено. Ещё и гранат для этих пушек за месяц изрядно приготовили!

Но в будущем всё же нужно литьё чугуна на поток ставить. Эх, мне бы парочку мастеров из Англии сюда переманить. Бентон, собака сутулая, заявил, что никого не сумел уговорить. Брешет, наверное. Нужно будет в будущем кого-то послать к английскому королю ЯковуI для налаживания отношений и с тайной миссией подыскать мастеров. У англичан есть чему поучиться. Они именно сейчас в 17 веке закладывают основу промышленного могущества своей страны.

Да и у голландцев есть что позаимствовать. У них сейчас самый расцвет кораблестроения и мореходства, что они и продемонстрируют чуть позже в ходе трёх англо-голландских войн. Есть что перенять. А лучше опять же к себе мастеров переманить.

Мечты, мечты. Как же всё же хреново без собственного флота! И это мы ещё выход к Прибалтике не просрали! Я в первую очередь и этот поход на Новгород затеял, чтобы этот выход к рукам прибрать. Ну, и заодно, дорогу в Швецию послам Василия Шуйского перережу. И, соответственно, шведское посольство в Москву не пропущу. Пускай через Турцию, если у кого желание есть, тащатся!

— Неплохо, Поликарп Матвеевич. Я доволен.

Я хотел было наградить мастера за старание, но передумал. Не велика заслуга одну единственную пушку из чугуна отлить. Вот наладит производство, тогда и посмотрим. А, пока, хватит с него того, что царь по отчеству назвал. Вон как плечи сразу распрямил. Того и гляди взлетит! Не каждый боярин такой чести удостаивается. А мне и так всё это удовольствие недёшево обошлось. Особенно теперь, после того как я почти всю свою казну на англицкий заказ и закупку в Речи Посполитой лошадей для двух кирасирских полков Порохни спустил. И, учитывая так и не прибывших с обозами пушнины воевод из Сибири, существенно пополнить казну, пока, было нечем.