Трон тени

Векслер Джанго

«Юная дама» выступила вперед и протянула ему руку:

— Приятно познакомиться, Дантон. Меня зовут Расиния.

Мгновение Дантон таращился на ее руку, словно пытаясь сообразить, что ему делать с этой штуковиной. Затем расплылся в широкой улыбке:

— Совсем как принцессу!

— Верно, — сказала она, пожимая его руку. — Совсем как принцессу.

* * *

— Значит, ты купила его? — спросила Кора.

— Вовсе нет!

Расиния уже полдня боролась с неприятным ощущением, что именно это она и сделала, — точь–в–точь какой–нибудь мурнскайский лорд, меняющий своих крестьян на упряжных лошадей. Впрочем,

у нее были готовы оправдания:

— Дантону нужно, чтобы за ним кто–то присматривал. Этим мы как раз и займемся, чтобы он мог работать для нас. Как только все будет закончено, мы можем отправить его куда он пожелает.

— Понимаю, — кивнула Кора. — Стало быть, ты взяла его в аренду.

Расиния смущенно кивнула:

— Можно и так сказать.

— За десять тысяч орлов… хм… — Глаза девочки загорелись, впрочем, как всегда, когда она говорила о деньгах.

— Мы можем себе это позволить, — бросила Расиния, словно оправдываясь.

— Речь совсем не том, можем ли мы позволить себе подобные траты, — возразила Кора. — Я просто пытаюсь понять, что такое принесет этот человек нашему делу, за что заплатили как за приличный городской особняк.

— Ты просто его не слышала.

Девушки, не сговариваясь, оглянулись на того, кто был предметом их разговора, — и Дантон ответил им ясным взглядом невинных голубых глаз. Прежде чем привести их новое приобретение в гостиную «Синей маски» для знакомства с остальными, Расиния всю вторую половину дня потратила на неспешный и осторожный разговор с ним. Дантон оказался дружелюбен, старателен и абсолютно равнодушен ко всему, кроме еды и пива. Сейчас он управлялся с пинтой лучшего пива, которое подавали в «Синей маске», — с тем же наслаждением, с каким хлебал второсортное пойло в безымянной таверне Нового города. Вокруг него собрались все члены конспиративного кружка: Расиния, Кора, Фаро, Бен, Сартон и Мауриск.

Правда? — отозвалась Кора. — Так давайте наконец его послушаем.

— Именно, — подхватил Мауриск, на мгновение перестав вышагивать перед окном. — Давайте послушаем.

Резкий тон его красноречиво намекал, что он на самом деле обо всем этом думает.

— Сразу, может, и не получится, — заметил Бен. — Видно же, что вначале его нужно поднатаскать. И потом…

— Нет, — сказала Расиния. — Не нужно. Дантон!

— А? — Здоровяк поднял взгляд от кружки с пивом и заулыбался. — Что, Принцесса?

Фаро вскинул бровь:

— Принцесса?

— Потому что меня зовут, как принцессу, — пояснила Расиния, притворяясь, что ее это забавляет. — Дантон, ты помнишь историю, которую я тебе рассказала сегодня днем?

— Помню. Я люблю истории.

Мауриск фыркнул и вновь зашагал к окну.

Расиния не обратила на него ни малейшего внимания.

— Как по–твоему, сможешь ты рассказать нам эту историю прямо сейчас?

— Конечно!

Он осторожно отставил свой стакан на пол и выбрался из кресла. Стоя во весь рост, он выглядел довольно внушительно — почти такой же рослый, как Бен, с буйной копной спутанных волос и в прежних обносках, которые Расиния не успела заменить на новую приличную одежду. Лицо Дантона обмякло, взгляд сделался рассеянным — и она затаила дыхание.

И тогда зазвучал голос:

Так где ж ты, вор? Ступи из тьмы на свет, Явись, как татю честному пристало, Чтоб

мог я плюнуть в скалящийся лик И меч скрестить с косой твоей, чтоб силу Моей утраты, мщенья моего Тебе познать сполна…

Это был монолог Иллиана из второго акта «Крушения», фетиш всех актеров и драматургов, тирада против самой Смерти, перераставшая в неистовый, безумный рык. Расиния слышала этот монолог сотню раз, не меньше, зачастую в исполнении людей, считавшихся лучшими актерами эпохи. И все же ей казалось, что ни один спектакль, сыгранный во дворце перед лицом монарха, не мог сравниться с тем, что звучало сейчас. Она остро ощущала гнев Иллиана, тщетную ярость несбывшейся мести героя, брошенного на необитаемом острове, в то время как убийца его ненаглядной любви отплыл получать награду за свое якобы геройство. Личность самого Дантона словно исчезла, без следа растворившись в этой ярости и ненависти, в бессильном бунте дикого зверя, бесплодно бьющегося о решетки своей темницы, уже щедро окропленные его кровью.

Она шумно выдохнула, лишь теперь обнаружив, что задержала дыхание, — и вновь замерла, когда Дантон перешел к развязке. Иллиан, охваченный отчаянием, бросился со скалистого утеса в море, до последнего мгновения призывая Смерть наложить на него костлявую длань. Расиния ощутила, как вокруг нее всколыхнулся воздух, как сотряс все тело смертоносный холод падения.

— В сем мире ли, в ином, но я достигну…

Дантон смолк.

(Иллиан падает в море; гаснет свет; занавес. Интермедия, смена декораций для третьего акта.)

Расиния наконец позволила себе перевести дух. Дантон улыбнулся ей, плюхнулся назад в кресло и потянулся за пивом.

Яйца, мать его, Зверя… — пробормотал потрясенный Мауриск.

— Склонен согласиться, — отозвался Фаро. — Сколько ты его этому учила?

— Не дольше, чем он это произносил, — сказала Расиния. — Он не умеет читать, но, когда рассказываешь историю, запоминает все, с первого до последнего слова. Он заучил монолог с одной попытки, и вот…

Она зябко поежилась, не в силах сдержать дрожь.

Кора комочком сжалась в кресле. Сартон немигающим взглядом впился в Дантона, а Бен смотрел на Расинию с выражением, весьма похожим на безграничное обожание.

Долгое время никто не произносил ни слова.

— Итак, — наконец очнулся Фаро, — кто же он? Волшебник? Демон? Простому смертному такое не под силу. Откуда он знает, как надо говорить?

Мауриск опять фыркнул:

— Эти мне церковные бредни…

— Мне нет дела, кто он такой, — прервала их Расиния. — Колдун, демон или нечто иное — неважно. Он нужен нам. Он может стать тем самым символом, который мы так долго искали.

Кроме того, добавила она мысленно, я не в том положении, чтобы отвергать сверхъестественную помощь. Быть может, сущность, которая обитает в Дантоне, была навязана ему точно так же, как ей самой. При мысли об этом Расиния ощутила прилив сострадания к косматому здоровяку.

— Возможно, — протянул Мауриск. В голосе его прозвучали новые нотки. Он уже обдумывал перспективы, которые открывал перед ними дар Дантона.

— Ему нужно будет найти жилье, — сказала Расиния.

— Я этим займусь, — отозвался Фаро, не сводя глаз со здоровяка.