Тропиканка. Том второй
Шрифт:
— Тебе разрешено приходить сюда через дверь, а не через окно. Выметайся! — в голосе ее прозвучали ледяные нотки.
Витор был так удивлен, что даже подчинился. Да, он придет завтра же ухаживать за ней на софе под присмотром маменьки. Сделает все, что она пожелает. Он умел вовремя уступать. Пусть Асусена немного покапризничает, женщинам это просто необходимо. Он выпрыгнул в окно и исчез в темноте.
А Асусена долго не могла заснуть, обдумывая свое положение. Витор долго не появлялся, и она стала привыкать к мысли, что потеряла его навсегда. Как только она его увидела, прежние чувства всколыхнулись
И вновь Витор принес Дави благоприятное для него известие. Его информатор сообщил: Гаспар с Бонфинем уже обнаружили, что сорок девять процентов акций фирмы скупил у мелких держателей некто неизвестный. Они в панике! Ведь это может окончиться полным крахом. Пока они не подозревали, что это сделали Витор с Дави. Гаспар предполагал, что одна из конкурирующих фирм, воспользовавшись неурядицами и смутным временем в семье Веласкесов, задумала прибрать к рукам «Наве».
— Наша с тобой мина, подложенная под этих недоумков, взорвалась! — не скрывал своего ликования Витор. — Сейчас Бонфинь объезжает всех акционеров и пытается выведать, кому они продали свои пакеты. Но те будут молчать.
Дави снова помрачнел, потому что давно догадывался, кто поставляет Витору информацию о делах в фирме. Он все еще любил Оливию, ее встречи с другим причиняли ему невыносимые муки. Но еще больше страдал Дави оттого, что Витор, как видно, обманывал Оливию, а та простодушно рассказывала ему все об отце и Гаспаре. Впрочем, это не мое дело, убеждал он себя. Оливия потеряна навсегда, а сам он связан прочными деловыми узами с будущим хозяином фирмы.
Сейчас Дави больше всего хотелось бы избавиться от купленных акций. Он понимал, в какую грязную историю втянул его Витор. Совесть Дави была нечиста. Но Витор наотрез отказался перевести акции на свое имя, нужно еще немного подождать. Если Гаспар узнает, что эта операция — дело рук его собственного внука, он сразу же лишит его наследства и все пойдет прахом.
У Витора уже был наготове новый план. Он должен вернуть доверие деда, помириться с ним, чтобы завладеть теми десятью процентами семейных акций, которые причитаются ему как наследнику. И тогда у него будет контрольный пакет и решающий голос в совете директоров. Впервые у Дави зародилось сомнение: Гаспар Веласкес вовсе не такой простачок, он хорошо знает внука и едва ли бросится на шею Витору Но его патрон никогда не сомневался в своих способностях убеждать людей, даже таких хитрецов, как его родной дед.
— И знаешь, что я сейчас сделаю, Дави? Я отправлюсь к деду и поставлю его в известность, что они с Бонфинем пригрели змею на своей груди, то есть тебя. А ты взял и скупил добрую половину их акций, — Витор хохотнул своим дьявольским смешком, который так ненавидел Дави.
Он молча смотрел, как его шеф собирается на встречу с дедом, и раздумывал, есть ли у Витора копыта, хвост и маленькие рожки, не заметные в его густой шевелюре? Даже если он — сатана в облике человеческом, то я немногим лучше его, с горечью признал Дави. Пускай
Витор действительно решил не откладывать ни на один день визит к Гаспару. Вдруг Бонфинь сам выведает, что акции скупил Дави, тогда его дружеское предостережение запоздает. Он прямо прошел в кабинет Гаспара, предстал перед ним и заговорил, делая вид, что очень взволнован встречей:
— Я пришел сюда потому, что мне небезразличны интересы компании и я по-прежнему люблю тебя, ведь ты заменил мне отца. Мне стали известны очень важные сведения о том, например, кто скупил наши акции.
— Неужели ты решил позаботиться о нас, Витор? — не без ехидства перебил его Гаспар. — Ну и кто же их скупил, уж не ты ли сам?
Витор с большим трудом подавил вспышку ненависти и продолжал вполне спокойно и дружелюбно. Да, только сегодня утром он узнал, что именно тихоня Дави скупил сорок девять процентов акций фирмы, наверное, для какого-нибудь богатого конкурента «Наве», потому что у него самого нет ни гроша. А узнал он это, когда случайно «залез» в его компьютер. И тут же бросился предупредить деда, потому что «Наве» — его компания, которой он будет руководить и когда-нибудь передаст своему внуку.
Но Гаспара ничуть не тронул его монолог. Он смотрел на внука с иронией и возмущением, как будто сумел проникнуть в его мысли и разоблачить коварные планы.
— До чего ты циничен, Витор! Хочешь все взвалить на беднягу Дави. Это похоже на глупый розыгрыш. Не мог придумать чего-нибудь получше, — пытался пристыдить его Гаспар.
Витор в ярости покинул его кабинет. Он готов был признать, что проиграл. И он еще пытался разжалобить этого истукана своей любовью. Но судьба вновь помогла Витору. Вскоре после его ухода к Гаспару ворвался разгневанный Бонфинь:
— Ты прочно сидишь на стуле, шеф? Так вот, я узнал, что акции скупил Дави! Похоже, по поручению какого-нибудь иностранного концерна или могущественного предпринимателя.
Гаспар засомневался: не напрасно ли он обидел внука? Вдруг Витор действительно ни при чем? Это им с Бонфинем предстояло выяснить. Но кто бы ни стоял за этой интригой, он скоро узнает, что с Гаспаром Веласкесом шутки плохи.
Самюэль явился к Марие Соледад и Франшику с каким-то особенно торжественным видом.
— Теперь вы нашли друг друга, и настало время разрешить старую загадку, — заявил он. — Вот бортовой журнал с парусника, его вел ваш отец, Соледад. В нем и содержится ключ к разгадке исчезновения вашего состояния.
Бом Кливер уже говорил Франшику и Марие Соледад о кладе на паруснике, но они не обратили внимания на эти сказки. Мария Соледад бережно взяла журнал, но для нее он был только семейной реликвией, памятью об отце. Она погрузилась в чтение и словно унеслась в те далекие времена, когда они все вместе вышли на паруснике в открытое море. В этом журнале словно остался дух ее отца, его любимые словечки. А Франшику только мельком заглянул в него, в клад он не верил. Его клад зарыт в парке, и он собирался работать как проклятый, чтобы разбогатеть и выплатить долг Гаспару. Франшику считал, что обязан вернуть своему компаньону деньги, украденные у него Саулом.