Тропой легенды
Шрифт:
— Мы согласны ехать, — сказал он за себя и за Степу. — Но смотрите, чтоб было интересно… А может, его и дома нет?
— Есть! — заверила Ина. — Я звонила…
— Тогда другое дело, — но тут важность покинула Олега. Пятерней приглаживая рассыпавшиеся волосы, торопливо заговорил: — Дундуки вы! Ведь сегодня у нас исторический момент! Магнитофон надо, записать все…
В самом деле, ведь у Степанчика, лучшего радиста школы, был собственной конструкции портативный магнитофон. Собрал он его недавно и только ждал случая использовать новинку
— Быстро! — распорядился Федя, беря на себя командование над всеми. — Степа, мы подождем тебя у выхода из метро «Павелецкая».
Ина с восхищением посмотрела на приятеля. Федюк становился похожим на себя.
Через час, к великому изумлению ожидавших ребят, Степанчик явился не один. Улыбаясь, за ним вперевалку шла лучшая ученица класса Таня Сосновская — полная, с коротко остриженными волосами девочка. Рядом с ней выросла коренастая фигурка Касыма Тажибаева — отрядного барабанщика. Замыкала шествие… Зойка Козлова.
* * *
На обеденном столе Григорий Иванович Васютин увидел записку. Соседка писала: «Никуда не отлучайтесь.
К вам должны прийти знакомые сына».
Старик удивленно вертел в руках бумажку. Потом перевел взгляд на фотографию Ивана в рамке черного багета. Он фотографировался перед отправкой в тыл врага. На нем была грубая гимнастерка с отложным воротником и шевиотовый пиджак, перетянутый широким офицерским ремнем. Лицо худое, с резко выделявшимися скулами.
«Откуда знакомые? — удивился Григорий Иванович. — Товарищи по работе? Столько лет прошло, кто, кроме родителей, вспомнит?»
Старик ломал себе голову до тех пор, пока в прихожей не раздался осторожный звонок. Открыв дверь, Григорий Иванович увидел рослую девочку в коротком пальто, с толстыми косами и большими внимательными глазами. За девочкой, цепочкой растянувшись по лестнице, переминаясь с ноги на ногу, стояли незнакомые ребята.
— Здравствуйте, — сказала девочка. — Можно нам видеть товарища Васютина?
— Добрый день, — поздоровался Григорий Иванович. — Васютин это буду я. Вы все ко мне?
— Все, все! — вразнобой загалдели стоявшие на лестнице.
— Тогда проходите, пожалуйста, в комнату.
Федя с удивлением глядел на старика. Это был тот самый буденновец, что примкнул к группе экскурсантов в музее Советской Армии и рассказывал о знаменах. Вот живой человек, служивший в одной армии с дедом. Они вместе рубили врагов!
Ребята гурьбой направились следом за стариком, и в его комнате сразу стало тесно. Все рассаживались куда кому придется. Григорий Иванович с недоумением по очереди разглядывал гостей. Не сразу он сообразил, что именно эта ребятня и есть «знакомые» его сына. «Наверное, — думал старик, — решили проведать пенсионера, украсить одиночество… Кажется, так говорят воспитатели в школе?»
— Комсомольцы среди вас есть? — чтоб начать разговор, спросил он.
Коля отрапортовал:
—
— Готовиться надо сейчас. Помню, и не совру вам, что в «гражданскую» видел комиссаров полков, которым было по шестнадцать… Но давайте сначала познакомимся.
Ина назвала себя первой:
— Я дочь Ильи Львовича Шапиро, научного руководителя Ивана Григорьевича. Зовут меня просто Ина.
— Очень приятно, — кивнул старик. — Об Илье Львовиче я много наслышан…
Ина рассказала, что привело ее друзей на далекую от Чистых прудов Зацепскую улицу. Григорий Иванович внимательно слушал, не проронив ни слова.
Однако как странно складывается жизнь человеческая! Оказывается, у Игната Прибыткова — одного из эскадронных командиров Первой конной в Москве остались жена и маленький сын. Сын вырос, воевал вместе с Иваном и тоже погиб, только позднее. Иван из партизанского отряда много писал о боевом товарище, а он, старик, не мог навестить его семью, так как вместе с заводом эвакуировался в глубокий тыл. «Огневой комэск!» — вспомнил он об Игнате Никитиче.
Федя привстал со стула, слегка откинул голову:
— Бойцы бабушке рассказывали…
— Это внук Игната Прибыткова, — запоздало представил Федю Коля. — Он учится в нашем классе.
— Внук? — привстал и Григорий Иванович, глядя на Федю ласково, внимательно. Ребята заметили на жестких щеках старика маленькую, расцвеченную радугой слезинку. — Мой сын с твоим отцом… До Карпат вместе дошли, а один другого не сберегли…
У Феди что-то защипало в горле, и он поспешил отвернуться от девочек. Григорий Иванович заметил это, погладил его по рыжим вихрам, переменил разговор:
— Известно, что бойцы могли рассказать… Хорошо воевал твой дед, Федя. Посланный однажды с двадцатью двумя конноармейцами в разведку с эскадроном под Новель — это на Украине — он ввязался в драку с целым полком панских агрессоров. И выиграл ведь бой! После, когда наши полки громили Врангеля на подступах к Крыму, эскадрон Прибыткова разросся в тылу у панов до партизанского отряда. Отряд сдерживал банды Тютюнника и Палия… Были такие наемники буржуазии в те времена. — Старик задумчиво глянул куда-то вдаль, поверх голов ребят, и тихо вымолвил: — Во многом осталась неясна судьба Прибыткова. А время было героическое!
— Героическое, — подтвердил, краснея, Федя. — Каждый понимал, что надо делать. А мы опоздали вот…
Григорий Иванович притронулся рукой к планшетке Феди, надетой поверх школьной гимнастерки, раздумчиво заметил:
— Опоздал? Неверно! Мало ли значительного делается сейчас… Каждому поколению столько отпущено судьбой, что успевай только поворачиваться!
Коля Сергеев понял, что настало время сказать главное. Потрогав на подбородке ямочку, он встал.
— Мы, Григорий Иванович, пришли попросить вас рассказать все, что вы знаете об Игнате Прибыткове.