Тропой лекаря - 2. Дар смерти
Шрифт:
Мальчишка обещал отработать или помочь чем, но я не приняла эти слова всерьез.
Впрочем, и лечить не отказалась.
Что ж я - полная скотина? Мальчишке плохо, а я буду плату трясти? Но...
– Тебя как зовут?
– Шнурком кличут.
Я едва не хихикнула. Мальчишка был действительно похож на шнурок - длинный, тощий, нескладный. Да и забавно - Шнурок и Шнырек. Сдержалась, понимая, что мне этого в жизни не простят.
– Шнурок, давай договоримся? Что я вам помогу - никому ни слова. Сам понимаешь...
–
Я вздохнула, и махнула рукой. На то и маг жизни, что в помощи никому не откажет.
***
Нам пришлось выбираться из города и идти достаточно далеко по берегу. В туфли мне тут же набился песок, я подумала пару минут, и разулась. Босиком было намного удобнее. Да и кто меня тут видит, чтобы читать лекцию о хороших манерах? Песок приятно холодил ноги, то там, то тут попадались ракушки, выброшенные на берег жестоким приливом, иногда ступни щекотали клочки водорослей, мне вдруг захотелось побегать босиком по воде, но я сдержалась.
Больной ждет.
Пещерка оказалась небольшой, но очень уютной. Вход был устроен так, что ее не заливало во время дождя, мальчишки натащили в нее старых ящиков и бочек, устроили нечто вроде кроватей, засыпали все соломой и сухими водорослями, в центре пещеры горел костерок в специально огороженном очаге, а неподалеку лежал мальчишка лет двенадцати и тихо поскуливал. Видимо, боль была такая, что сдержаться не получалось.
Рядом сидело еще шестеро ребят разного возраста, лет от восьми до двенадцати. Все они смотрели на меня настороженными глазами, а один так и откровенно зло. Но молчали. Первой пришлось заговорить мне.
– Мое имя Ветана. Я лекарка. Пришла помочь.
– А чего за это хочешь?
– независимо шмыгнув носом, поинтересовался один из мальчишек.
– А чего с вас взять?
– Нечего.
– Вот я ничего и не хочу.
– Так не бывает...
– Тогда я сейчас помогу вашему парню, а вы сделаете вид, что меня здесь не было, - отрезала я.
Я не боялась, хотя такие стайки могут быть опасны. Но - не получалось вот. Я видела перед собой только мальчишек. Опасных, жестоких, но детей, которые беззащитны перед окружающим миром, как и я сама. Просто... у меня хоть дар есть, а у них вообще ничего.
Мальчишки нехотя расступились. Я опустилась на колени рядом с парнем.
– Ну-ка, погляди на меня...
М-да, измолотили его - словно пшеницу обмолачивали. Лицо - сплошной синяк, глаз не видно, из носа засохшая струйка крови, явно сотрясение мозга, а сколько синяков... рука вывернута... ну тут вывих, ребра, кажется, сломаны, повезло, что легкие не пострадали, оп-па...
Еще и нога сломана.
– Как он сюда доковылял-то?
– вслух подивилась я.
– Увидели, разогнали тех ... высказался кто-то из детей, а его сюда принесли.
Я кивнула.
– Значит
Для этого нашелся котелок, дырявый с одного бока и тщательно залатанный. Вода из него не выливалась, но подвешивать приходилось полубоком. Я осмотрела его и признала достаточно чистым. Потом посмотрела на Шнурка.
– Иди, мой руки, да посильнее три. Помогать будешь, подавать, что скажу.
Сама я уже деловито выкладывала на чистую холстину бинты, залитые воском, пинцеты, щипчики, лубки, которые по моей просьбе выстругивали из дерева... хорошо, что взяла с собой.
Попросила подбросить топлива в костер - и приступила к работе.
Дар послушно пел в кончиках пальцев. Мальчишки и не заметят пару случайно проскользнувших искорок, в тенях от костра, а я знаю, что больному будет полегче. Выздоровеет быстрее, опять же, последствий не будет - сломанные кости болят к непогоде...
Шнурок послушно держал, вытягивал, подавал, мальчишки поглядывали с уважением - зверями на меня посмотрели только один раз, когда я рывком поставила мальчишке руку на место, и тот заорал, что есть силы. Маковое молочко - и то не помогло. Большую дозу я давать боялась, а маленькая все не сняла. Эх, дети-дети...
Наконец, все было сделано, ребра туго перебинтованы, лубки наложены, а я откинулась спиной на большой камень, отдыхая от тяжелой работы. Часа два возилась...
– Ффуууу... Попить дайте?
Воду мне поднесли в глиняной чашке грубой работы, но чистой. Видно было, что мыли. Я попила, и поблагодарила.
– Спасибо, ребята. Все, теперь вашему другу только лежать.
– Долго лежать-то?
– говорил со мной тот, кто смотрел самым неприязненным взглядом. Видимо, вожак стайки. А Шнурок то ли его распоряжение нарушил, то ли еще что...
– Дней двадцать. На ногу ему пока наступать нельзя, костыль сделайте, что ли? Останется хромым на всю жизнь - плохо будет. Но это дня через четыре. А до того и не вставать даже. Поняли?
Сотрясение мозга никто не отменял. Я его подлечила, но полностью убрать не смогла - возможности не было. Когда я закончила работу, уже давно стемнело. Я вымыла руки, тщательно отряхнула платье, и посмотрела на ребят.
– Проводите меня домой? Шнурок?
– Да, госпожа Ветана.
– А завтра за тебя кто работать будет? Полночи пробегаешь?
Главаренок ворчал привычно, только я вдруг отчего-то разозлилась.
– Вы бы, молодые люди, своего друга в лечебницу принесли. Ведь умереть мог.
И вот тут словно по пещере холодом потянуло. Тут и так тепло не было, но...
Ребята смотрели на меня так, что я растерялась. Словно я только что предложила им с обрыва кинуться.
– Туда? Никогда!
Главареныш вдруг стал серьезным, словно на похоронах. Я окончательно растерялась.
– Лучше уж сразу сдохнуть, - протянул кто-то из ребятни.